Евросеть возникла в Москве в 1997-м, а в Питере в 2002-м. Описываемые времена находятся в интервале 2004-2010. Для кого-то эти времена совсем новые, но будем исходить из того, что большинство вокруг молоды, и 15 лет тому – для них времена старые.
Летом 2009 года за каким-то делом меня завело в салон “Евросеть” в Ейске, на перекрёстке Первомайской и Седина. Продавец был мрачен. Мы разговорились, и я вспомнил про всегда лежащий в паспорте жёлтый пропуск:
– А я-то… В Евросети работал с 2004 по 2007, при Чичваркине!
– Не жалели, что устроились? – спросил продавец.
– Нет.
– А я вот пожалел.
В детали вдаваться не стали. Продавцу я посочувствовал и рассказал, что раньше было хорошо, а потом всё хуже и хуже, вот и пришлось уволиться. Знать бы мне, что Евросеть я вовсе не покинул, мой корпоративный аккаунт не удалён, стаж в компании идёт. И не пройдёт и года, как жёлтый пропуск, хранимый как сувенир, снова заработает…
Про Евросеть я впервые услышал году в 2003-м. Компания пиарилась в прессе, заказывая публикации про себя. Из пубикаций запомнилось, что зарплата у продавцов Евросети – 400 долларов (это неплохо для 2003 года), и компания набирает на работу геев и лесбиянок, вроде как специально.
На “Чернышевской”, рядом с которой я работал, салон “Евросеть” открылся в 2004 году. Как-то осенним вечером я зашёл туда пополнить счёт телефона. Стояла очередь. Номер надо было написать на бумажке и отдать кассиру. Вместо своего +79117343432 я написал +79117343232, и понял ошибку только на следуюший день. В те времена платежи приходили на счёт не сразу.
Квитанция сохранилась, и вечером я пошёл решить вопрос, не очень надеясь на результат – что там бывает в случае ошибочных платежей, кто знает. Опять очередь. Со мной поздоровался высокий молодой продавец – худой и усталый, он почему-то ассоциировался с пауком. “Это, наверное, гей”, подумал я и изложил свою проблему, извиняясь за головотяпство.
Паук решил мой вопрос быстро и без лишних эмоций, оставив хорошее впечатление о Евросети. Через пару лет, правда, меня покоробит, когда он женится на одной из самых красивых и умных девушек-продавщиц…
Домой я ездил через метро Дыбенко. В ноябре там вырос новый торговый павильон, с вывеской “Евросеть”. Было холодно, и внутри бодро работали плиточники, укладывая пол. Павильон не отапливался, и я почему-то запомнил этих плиточников на морозе.
Тогда же, в ноябре, я решил что-то менять в жизни, и пошёл на курсы отделочников. Заведение называлось НОУ “ЭДЕМ” и занимало две комнаты в здании “текстилки” на углу Вознесенского и Садовой.
На лекциях, которые были по вечерам, средних лет преподаватель с внешностью Пучкова-Гоблина рассказывал нам про ремонт и отделку. Не забыл он и опросить слушателей – кто зачем пришёл на курсы, у кого какая мотивация. Большинство были действующими строителями и хотели получить официальную квалификацию. “Корочка” отделочника, оказывается, открывала необъятные горизонты в профессии.
– Всё, к чему я стремлюсь – это венецианка, – объясняла свою мотивацию женщина средних лет, работавшая на художественной росписи. Венецианкой называли венецианскую штукатурку, за квадратный метр которой платили 300-400 долларов.
Когда очередь дошла до меня, я понял, что такой один, – мне просто нечего было сказать о своём опыте. Отец, работавший плотником, научил меня худо-бедно держать ножовку, топор и молоток, но не более. Поэтому, я честно заявил, что по специальности не работал.
– Ну, то есть шпатель в руках держали, а правИло – нет? – утвердительно-вопросительно заявил Пучков-Гоблин.
“Да не держал я и шпатель, блять, и что такое правИло – не знаю”, подумал я и кивнул. Аудитория с любопытством косилась на меня. Гоблин задал ещё пару вопросов, и тут его осенило:
– А, так вы для себя! – судя по всему, это была редкая мотивация для слушателей курсов.
Действительно, стандартная схема такая: человек с гуманитарным образованием, или вообще без никакого, идёт работать на стройку. Отработав энное количество лет, он либо спивается и теряет желание делать карьеру, либо подшивается и стремится любой ценой выбиться в прорабы. Одна из карьерных ступенек – это курсы и официальная корочка. Но так, чтобы человек, не работая ни дня на стройке, взял да и прыгнул в кресло слушателя курсов – это схема редкая и непонятная.
Опыт на стройке, впрочем, у меня был. В августе 1999 года я шёл по двору СПбГУ, поругавшись с родителями и подумывая, как бы найти работу. Во дворе университета стояла временная контора турецкой фирмы “Ренессанс Креэйшн”. В ней сидел молодой раскормленный турок с русской переводчицей. Турок напоминал моего друга Юрия Гужова. “Мы платим сьемь с половина рубли в час”, сказал он, и, пощёлкав на калькуляторе, показал сумму: “Это полючается две пьятьсот в месяц”. Я кивнул, съездил на Политехническую в офис. Турки, или просто говорящие по-русски южные люди, напутствовали меня словами “Таджиков не бить!”, и улыбались. Работали на стройке, действительно, таджики – ремонтировали университетскую столовую, которую в обиходе у нас называли “восьмёркой”. Глядя на валяющийся в строительном мусоре журнал, я вспоминал работавшую здесь в 1995 году девушку-раздатчицу, в которую тогда влюбился. Таджики не говорили по-русски. Атмосфера была такой, что в обеденный перерыв я тихонько положил каску, просочился в главное здание, переоделся в туалете на первом этаже и ушёл молиться в Андреевский собор на 6-ю линию. Но опыт работы на стройке – полдня до обеда – формально получил.
В НОУ “Эдем” две недели слушали теорию, после которой направлялись на практику, четыре недели. И, после прослушивания теории, директриса ЭДЕМа дала мне клочок бумаги, где было написано:
“Евросеть. Мойка, 90. Чумакова Дина”
Итак, на практику для получения квалификации “Мастер отделочных работ 4 разряда” меня отправляли в Евросеть. “Это же на морозе плитку класть”, делился я эмоциями со слушателями курсов, из которых направление в Евросеть получили только двое – я и Макс.
Макс был опытным отделочником, делал все виды работ, в том числе сантехнику и электрику. На курсы он пошёл, потому что на очередном месте работы потребовалась “корочка” о квалификации.
Наступил понедельник, я проснулся в офисе RBI на Шпалерной, где работал в охране старшим по объекту. Для себя я сделал расписание – двое суток через пять, только по выходным. По будням бесплатно кормили, но что делать. Выпив натощак чашку кофе из бесплатного автомата, я отправился на Мойку, 90, встречаться с Максом. На Мойке располагались отдел персонала и отдел кадров Евросети. Впервые я узнал, что это не одно и то же, совсем разные отделы.
В здании ютилась не только Евросеть, были и какие-то Русские Газоны, и ещё много кого. Из окна коридора второго этажа открывался вид на садик, где Пуришкевич бегал за Распутиным – соседнее здание было юсуповским дворцом. Дождавшись очереди, мы с Максом зашли в отдел персонала.
Человек 20 девушек-менеджеров активно вели работу с претендентами на вакансии. Это был конвейер, народу набирали много. Стоял шум и весёлая суета. Мы нашли Дину Чумакову, молодую девушку с доброй, а не приклееной, улыбкой, и уселись у её стола.
Выслушав, откуда мы, Дина спросила, пытаясь придать тону строгие нотки:
– Вы работали… по специальности?
Недостаток квалификации и знаний можно легко заменить проявлением инициативы. Не мог же я сказать, что не только никогда не работал по специальности, но и не держал в руках основные инструменты отделочника – например, электродрель или шпатель. Поэтому я поспешил ответить:
– Да! Особенно он, – и указал на Макса.
– Я работал 4 года, – сказал Макс.
Дину устроил наш ответ, и мы получили бумажку с написанным адресом и фамилией, видимо, прораба: Гороховая 70, Деркач Юрий.
Кто немного в теме про Распутина, заметили такое совпадение: от юсуповского дворца мы пошли пешком в конец Гороховой, мимо распутинского дома 64, к стоявшему через два дома угловому семидесятому. Впереди маячил бувший Семёновский плац, который остаётся злачным местом с распутинских времён и поныне.
– Проститутки не стоят, – бодро констатировал Макс.
Впрочем, не было и одиннадцати утра.
Сейчас на углу Гороховой и Загородного подобие бизнес-центра, построенного в конце нулевых. А тогда на этом месте был небольшой пустырь, где до февральской революции 1917 года стоял полицейский участок. Тогдашние якобы “революционные массы”, а по факту уголовники, участок сожгли. В бывших квартирах полицейских размещались отдел развития Евросети, строительная и хозяйственная службы; в первом этаже был склад телефонов, в соседнем крыле – отдел активации контрактов. Но, главный офис был совсем рядом: на Загородном 37, вход со двора; это было практически смежное здание.
Зашли в семидесятый дом. Кабинет в конце коридора на втором этаже, где сидел Юрий Деркач, занимали строительная и хозяйственно-имущественная служба. Юрий возглавлял хозяйственно-имущественную.
Мой отец с юга Курской области, где деревни бывших государственных крестьян перемешаны с бывшими черкасскими слободами. Перемешаны и жители. В соседнем по деревне доме, например, жили Деркачовы, как-то связанные с Харьковом. Лицо Юрия Деркача показалось мне совершенно соседским и привычным – например, на дядю моего похож, который живёт в бывшей слободе. Сам Юрий, как выяснилось позже, был из-под Полтавы.
Мы уселись у его стола, и я готовился к тому, что сейчас будет, поскольку в жизни это было много раз: “Что вы умеете делать?”, “А вы работали по специальности?” “А плитку ложить умеете?” и так далее. Ничего подобного не произошло. Деркач не задавал вопросов, а начал рассказывать:
– Значит, работа у нас такая: делать надо всё. От укладки линолеума до ремонта крыш…
Я только радостно кивал, а Макс хмурился.
– По поводу оплаты, – Деркач замялся, а я удивился, поскольку оплата практики не предполагалась, – если хотите работать 8 часов, с полдесятого до полшестого, тогда это оплачиваться не будет; а если сможете работать больше, то это будет оплачиваться…
Рабочим хозяйственно-имущественной службы платили 1 доллар в час. Чтобы заработать долларов 300, надо было работать часов по 14-15 в день.
– А пятидневку можно сделать? – спросил я, – на выходных в охране работаю, сутками…
– Можно пятидневку сделать, – кивнул Деркач.
Макс отказался от Евросети, не знаю почему.
А я согласился.
Это было 6 декабря 2004 года.
А дальше?! Отличный слог!
спасибо! месяца через 2-3
Ждем. 🙂