Автор: a.lunev

Ходят легенды об украинских бабках, которые сбивают дроны, кидаясь банками с огурцами; я в это не верил и считал за пропаганду, смеясь вместе с аудиторией Юрия Подоляки. Однако, сам оказался как-то в ситуации, когда вместо банки с огурцами пришлось применять ближайший заменитель.

Сидя на южном пляже, относительно пустом, я вдруг понял, что рядом раздается постоянный фоновый звук. Вдали косили траву, но это была не косилка. Звук был противным, типа жужжания, и на таких частотах, которые сразу вызывают негативные эмоции.

В зоне боевых действий я не был, и жужжание дрона не должно было выработать у меня рефлексов, однако ощущение опасности, посреди совершенно спокойной и курортной обстановки, возникло мгновенно.

Оглядевшись, я увидел неподвижно висящий над пляжем дрон, на высоте метров пяти, и над точкой метрах в восьми о меня, то есть вообще рядом. Первой реакцией было подпрыгнуть и поймать дрон, но оказалось высоковато. Я оглядывался в поисках оператора – вокруг никого не было, кто был бы занят управлением.

Рядом под пальмой лежали кокосы, уже пробитые и пустые, они-то и заменили мне банки с огурцами. Надо сказать, что в школе я не любил баскетбол и не играл в него, что теперь сыграло злую шутку – я кидал кокос за кокосом и промазывал. Четыре кокоса ушли на пристрелку, и пятым я надеялся уже попасть, но раздался крик из моря. Ко мне бежал негр по пояс в воде.

Негритянская пара решила поснимать себя, как они целуются в море, но точкой висения дрона почему-то выбрала мое местоположение, а также не взяла с собой пульт управления – дрон был просто подвешен и направлен камерой в море.

Я показал негру резкий жест большим пальцем вниз и крикнул, достаточно зло и агрессивно:

– Down it!

Негр подбежал к своим шмоткам, нашел в них пульт, посадил дрон, и стал несколько возмущённо спрашивать у меня, чем его дрон мне помешал.

– It’s a military production! – кричу я.

– It is not military production! – возражает негр. Его спутница тоже смотрела типа непонимающе.

Можно было бы погасить конфликт, извиниться, поулыбаться, но я ушел с пляжа, делая максимально агрессивное и презрительное выражение лица, чему хорошо научился в России за 45 лет.

Поскольку у меня было сомнение (ну черт его знает, может в цивилизованном мире сейчас принято запускать дроны в непосредственной близости от людей), я опросил несколько знакомых, имеющих дроны, в том числе одного режиссера и пару блогеров. Все они меня поддержали и негра осудили. Около людей никто дроны не запускает, кроме очевидных дебилов, которым по голове давать надо.

Говорят, что дроны получат развитие, и будут чуть ли не пиццу доставлять. Я крайне сомневаюсь, может в городе они и получат, но вот у нас в деревне они х*й развитие получат. Потому что в деревне ружья дома есть. Представляю, если дрон Почты России пролетит мимо моего участка. Потом будут, как почтальон Печкин, жаловаться “Смотрите, что они с нашим дроном сделали! Одни дырочки”.

Ну, и вдогонку про окуней.

Впервые меня поймали за безбилетный проезд в электричке в 1992 году. Контролёры ходили по трое, а главный у них, который выписывал квитанции, был похож на унтера Фенбонга из “Молодой гвардии” Фадеева.

– Как ваша фамилия? – спросил Фенбонг.

– Лунёв, – ответил я.

– Окунев? – переспросил Фенбонг и написал в квитанции “Окунев”.

Размышлял в ответ на комментарий, что работодатели предпочитают выпускников “зубодробительных институтов” выпускникам классических университетов (и это всегда было так), и решил отдельно написать.

Классические университеты типа МГУ или СПбГУ, по сути, плодят жуликов для экономики.

На дне первокурсника у входа в СПбГУ (где недавно памятник снесли) после выступления Вербицкой нас напутствовал некий седовласый профессор словами “Запомните, ребята: в школе учат, а в университете учатся!”. То есть, учись сам, как знаешь, чего научишься, того научишься. В уставе СПбГУ уже в то время было свободное посещение лекций (и это интернета не было ещё) – хочешь, ходи, хочешь, не ходи.

Оказалось, что “учат” не только в школе – всех моих одноклассников, пошедших в техноложку и текстилку, именно учили, и из них получились инженеры. Это стало понятно ещё на первом курсе – у них, как в школе, задавали, требовали и спрашивали. У нас в СПбГУ не задавали, не требовали и хотя и спрашивали, но по-особому.

Суть университета (и в западных так же, я потом читал), что во время общения с преподавателем (на сессии или перед ней) тебе постоянно задают вопросы, на которые ты не знаешь ответа; а ты постоянно учишься на такие вопросы отвечать. Через четыре года ты можешь ответить на любой вопрос, ответа на который не знаешь, хоть прямую линию со страной проводи, как Путин (тоже ЛГУ закончил). Ответить так, что не теряешь лицо, и у аудитории впечатление, что ты ответил легко и уверенно.

Но ведь это свойство жуликов, и инструмент жуликов.

Разве не так?

Ну и естественно, такие люди не нужны на производстве – их надо избегать, как огня. Они любой косяк представят так, что всё нормально.

Это жулики.

Наверное, границей начала биологической старости можно признать момент, когда вы впервые задумались о покупке прибора измерения давления. Я вот задумался только сейчас. Хотя, что эти показатели скажут – ну, высокое и высокое, не сбивать же. У моей двоюродной бабушки был аппарат для измерения давления, который говорил голосом, поскольку бабушка была слепая (из-за глаукомы, а глаукома от внутриглазного давления, когда на грядках всё время наклоняешься). Также, у бабушки была коробка с таблетками, которые она знала наощупь. Половина таблеток была для понижения давления, и половина для повышения. Включая аппарат раз в час и заслушав показания, бабушка пила поочередно те и другие таблетки, качаясь таким образом как-бы на качелях. “Вы же взрослый человек, замдекана работали, самой-то не смешно – то выше, то ниже, и всё таблетками?”, спрашивал её я. Она сердилась, видимо намекая, что доживи я до её лет, качался бы так же, или начал бы ещё раньше, поскольку я не работал замдекана.

Вот, видимо, это она права была. Но постараюсь не таблетками, а чередуя алкоголь-кофе.

Старость, на самом деле, у меня подкралась в 44 года, когда дома появился глюкометр. Нужная, наверное, вещь, дисциплинирует. Большую часть жизни я прожил, оказывается, с сахаром выше 10, и очень часто 25. И только сейчас это стало дискомфортным. Но, прибор иметь надо. Нет прибора – вроде и свободным и молодым себя чувствуешь, а скопытиться можно резко в любой момент.

Однажды приснилась прямо песня (запомнил наизусть целый куплет). И записал даже.

Ранее, работая на юге, слышал употребление слова “помидоры” в женском роде, то есть “помидора”.

– Он с поля вышел с помидорой! – предъявлял начальник охраны младшему агроному, который пустил своего друга попастись в нашем помидорном поле.

Поскольку друг тащил не один помидор, а много, я сделал вывод, что “помидора” означает множественное число от “помидор”.

И вот, снится мне сон, как бы камера едет вдоль длинного накрытого стола, и торжественно звучит песня:

Залудив стакан,

Я ещё не пьян,

Но уже расположен к разговору.

На столе всё есть

Закусить-поесть,

Только нет моей любимой помидоры.

Ну, и припев типа “У-уу-уу, помидора”.

Совпадение, или не думаю, что закуска моя любимая к водке была, когда можно было пить – свежие помидоры без соли. На 1 октября обычно устраивали “tomato fest”, когда много помидоров на дозаривании лежит, а работы по огороду уже мало. Водка и помидоры.

Ну это я к чему, кто люди творческие, вполне могут спросонья записывать шедевры свои, как Менделеев таблицу или Кекуле формулу бензола.

Ночью ругался по телефону, не в первый раз, со старым товарищем по университету. Он был однокурсником моей жены, а погоняло имел по месту жительства – Негр. Жена рассказывает, что когда перед поступлением у них был день открытых дверей (или консультация перед вступительным экзаменом, не помню), Негр немного опоздал, ввалился в аудиторию с “дипломатом” и с таким видом, что она сразу подумала “этот не поступит”. Но, Негр поступил, потому что на почвоведение нужны были мальчики. Какой проходной балл был в те годы, стыдно вспоминать, я-то набрал на 4 балла больше.

Когда стала подходить к концу магистратура, на курсе Негра в пределах кафедры остались только двое студентов: он и моя будущая жена. А место в аспирантуру – одно. Негр был очевидно глупее моей жены, ну вот прямо скажем – он был туповат, хотя может это и не отсутствие ума, а такой ум, но кандидатскую он бы никогда не написал. Однако, Вербицкая тогда совершенно официально повторяла “девочкам в армию не идти”, обозначая гендерные приоритеты при приеме в аспирантуру. Научная руководительница, которая у Негра с моей будущей женой была общая, и которая являлась де-факто завкафедрой, выделяла в студентах только одно главное качество: контролируемость. И, конечно, Негр был полностью контролируем, он в основном мычал и кивал. И в армию не хотел. А моя жена совсем другой человек.

Для неё это была серьёзная личная трагедия, когда ей дали понять, что в аспирантуру, несмотря ни на какие оценки, возьмут Негра. Её отец кандидат наук, лектор, преподаватель, а у Негра просто пьющий бывший военный. Через несколько месяцев ей удалось поступить в аспирантуру в СПбГАУ, и через 4 года стать кандидатом наук. Но в СПбГУ нам давали к.б.н., а в ГАУ – к.с.-х.н., в приличном обществе губу кривят – колхоз, навоз, Лысенко.

А Негр так и не защищался, пересидев аспирантуру, непонятно зачем – не было известно ни одного случая, чтобы нас, биологов-лейтенантов, призывали в армию. Хорошие отношения с нами он сохранил – был даже крёстным у нашего сына и тамадой на свадьбе у сестры. О приглашении тамадой, правда, все пожалели, потому что тупой тамада – это сами понимаете, но Негр брал 100 долларов вместо 300 по рынку. Он вообще позиционировал себя тамадой, чтобы перебороть комплексы – так-то, менее подходящего на роль тамады и представить трудно, но Негр хотел вышибить клин клином. Однажды он пришёл ко мне вечером на смену – а я знал, что в тот вечер у него мероприятие, проведение свадьбы. “Фиаско, фиаско”, повторял он. Со свадьбы в “Конти” его просто выгнали.

На свое 25-летие Негр заказал лимузин, мы ездили по городу и чувствовали себя белыми людьми. Я был без жены, и впервые насмотрелся тогда на танцующих перед тобой на столе совершенно голых девок. С Негром вообще получались хорошие пьянки, я и в Смоленке плавал, утопив все документы и деньги (Негр тогда отдал мне свои сухие штаны, а сам поехал на такси без брюк).

Но вот, когда созваниваемся, а живёт Негр давно под Москвой, мы ругаемся. По поводу отношения к действительности, в основном. Во время короновируса такой лай у нас стоял, хоть выноси – он меня в Бергамо посылал на трупы посмотреть, а я его на три буквы, условно. Вчера из-за Телеграма сцепились. Негр по жизни принципиально пользовался только кнопочными телефонами, ибо для смартфона он туповат. И жене своей смартфоны запрещал, чтобы умной себя не считала. Но, буквально год назад его на работе заставили, под угрозой увольнения, взять смартфон и начать пользоваться Вотсапом. Ну, он начал, такой вот рак на горе свистнул. А Телеграм – нет, выкусите! Телеграм на работе не требуют, значит Негр его ни за что не поставит! А те, кто пользуются Телеграмом – дебилы вообще!

Я, имея ночью время и стараясь тренироваться в полемизировании с тупыми, объяснял преимущества Телеграма, но был перебит в итоге аргументом, возразить на который не смог: “Вот вы пользуетесь Телеграмом, а вам квартиры жгут”.

Была ночь, в квартире Негра спали двое его детей, и на заднем плане я несколько раз слышал голос жены Негра, которая рявкала примерно дословно: “Хули ты орёшь? Нах иди на улицу, и там ори!”. Она вообще деревенская у него, поморка из-под Онеги. Единство и борьба противоположностей.

Помню, мать, которая машину никогда не водила, с возмущением рассказывала эпизод из деревенской жизни. После свадьбы они были в гостях у родителей отца, все выпили, и тут понадобилось ехать на машине в соседнюю деревню. Отец собрался за руль, а мать давай удивляться: как это, мол, ты же выпил? Родственники отца смотрели на неё с недоумением. “Ну он же выпил, как он поедет?”, пыталась объяснить она. На что свекровь пожала плечами со словами: “Но здесь же нет ГАИ!”.

И вот мать, которая машину никогда не водила, удивлялась и пыталась рассказать, какие, мол, странные люди: считают, что пьяным ездить нельзя из-за того, что ГАИ накажет, а не из-за того, что пьяным ездишь хуже. Я помалкивал, не возражая. За рулём я тоже старался не пить из-за возможности быть пойманным ментами. Иногда они останавливали – однажды сразу после полбутылки водки, – но ничего не замечали. Категорически не приемля общественный транспорт последние 20 лет, из-за руля я не вылезал, и машину категорически бросать на ночь где попало не хотел. Приезжая в гости на машине, я всегда пил, стараясь не превысить эквивалент 200 граммов водки – при таком количестве обычно опьянение внешне не заметно.

Нормальный опыт получился уже позже, когда я поездил несколько месяцев за пределами РФ в местах, где дорожное движение было сравнительно интенсивное, с пробками, а ментов категорически не было. И, даже если бы они появились, стоило бы очень дёшево, никакого лишения прав. Тут я стал кататься и после 350 водки, в том числе ночью, и понял важную вещь: выпивши ездить ещё лучше. По совершенно простой причине: алкоголь успокаивает, и едешь умиротворенно. А трезвым остро реагируешь на каждого дебила в потоке, и едешь дёргано. При городской трезвой езде в СПб я через пару километров гарантированно выходил из себя, и ездил резко. А после 350 водки ездишь спокойно.

Говорят, реакция замедляется. Ну, после литра водки может и замедляется, а после 350 эффект успокоения даёт больше пользы, чем вреда – реакция-то нужна как раз при дёрганой езде.

Нет, я понимаю, что бывают переборы типа Ефремова, который планомерно обдалбывается разными веществами, заливает это алкоголем и не в состоянии попасть в полосу. Это безусловно случай, когда человек охуевший и меры не знает.

Также, индивидуальны и дозы. Я пил с якутами и эвенами, и после моих 350 они на работу на следующий день не выходят.

А закон под каждого индивидуально не напишешь. Поэтому и равняют всех под одну гребёнку, как почти во всём. Но, если вы машину никогда не водили, то лучше о пьяной езде никогда не рассуждайте. Я же не рассуждаю о Дне Победы, например. Потому что не воевал никогда.

Посмотрел про обрушения дома в Печоре, и стал вспоминать, как я в этой самой Печоре бывал. В школе, увлекаясь географией, сам проектировал канал из Печоры в Колву, чтобы обводнить Волгу, которая у нас мелеет, как было сказано в учебнике. А при Чичваркине, когда росла Евросеть, где только за счёт Евгения не побывал. Увидел и реку Печору, и одноименный город.

В декабре 2005 мы с электриком выдвинулись в командировку из СПб в Воркуту, с пересадкой в Сыктывкаре. До столицы Коми долетели на Ту-134 с ЮТэйр, и всё было нормально. Дальше полетели на каком-то Ан с пропеллерами, который сильно вибрировал. Я вёз с собой два ведра краски Tikkurila EcoJoker, колерованной в корпоративный цвет Евросети, L301, потому что в Воркуте такого не продавалось. Не совсем поняв систему сдачи багажа в Сыктывкаре (он не при регистрации сдаётся, а пихается в лючки снизу самолёта самим пассажиром, как в междугородном автобусе), с вёдрами краски я в итоге попал в салон самолёта. Стюардесса слегка ругалась, но буквально пару слов, и летел я с вёдрами.

На полпути этого дребезжания с пропеллерами по радио объявили, что Воркута не принимает, садимся в Печоре. Сели, и авиакомпания тут же приобрела нам билеты на поезд СПб-Воркута, который проходил через Печору на следующее утро. Потом в бухгалтерию Евросети я сдал и этот халявный билет на поезд, и первичный на самолёт, и всё оплатили. У Чичваркина вообще воровали жёстко, потому что он добрый был.

Переночевать до поезда поехали в гостиницу, помню печорское такси за 100 рублей – Москвич-412 с шашечками. Такси, кстати, Чичваркин оплачивал тоже. Иногда дороже, чем брал таксист. Я тогда ездил по СПб на Москвиче-2140 (вплоть до 2008 года это основная машина моя была, кормилица), и владельцев 412-х считал лохами.

Далее поехали по тундре, по железной дороге, на том самом курьерском СПб-Воркута. Про саму Воркуту можно отдельно порассказать, но это долго, в принципе можете у Варламова глянуть, а мы работали под Воркутой в Воргашоре – даже в таких шахтёрских посёлках Чичваркин открывал салоны Евросети. Это ему ФСБ велело, для максимизации охвата сотовой связью населения, чтобы следить за быдляком удобнее. А потом то же ФСБ в конфликте с ментами не помогло, типа мы не при делах.

Из Воргашора тронулись в Усинск, тоже интересный город на Печоре, гораздо богаче Воркуты. Поработав там, собрались домой домой 27 декабря. На вокзале Усинска я попал в такую непонятку: бродил по пустому вокзалу, зашёл и на галерею второго этажа. Народу никого, тут решительным шагом подходит ко мне проститутка (я ее краем глаза давно приметил) – в юбке такой короткой, что задницу не полностью закрывает (а дело зимой), колготки развратные, сапоги высокие в стиле садо-мазо, полушубочек – ну чисто типаж с трассы, и лицо пропитое, хотя молодое. Подходит, и начинает орать на меня, хули я тут по вокзалу хожу. Я сам злой был после работы, плюс шок от того, что проститутка так себя ведёт, разрыв шаблона. Чуть не сцепились, а потом выяснилось, что проститутка – начальница вокзала Усинска.

Добрались с Усинска до главной дороги, поезд Воркута-СПб шёл два дня, и расчитывали 30 декабря быть дома. Подарки родным купить, денег было много, с командировки-то. В Усинске ещё прикупили свежих песцовых шкур у местных (на оленях приезжали), по 500 рублей за песца, невыделанные и в крови ещё. Потом в Питере на Уральской выделывал. Сели в поезд, едем, горячее питание подали – эскалоп с пюре, электрик пиво достал, лёг на купейной полке, блаженство на лице у него. И тут звонок по телефону.

Начальство звонит и спрашивает, где мы. Я говорю, ну, в поезде. Нет, где вы едете. Микунь проехали? Я вышел в коридор, всматриваюсь в темноту и думаю, проехали ли мы Микунь. А Микунь – это отворот на Сыктывкар, там километров сто, что ли.

И вот выясняется, что до Нового года надо ещё одну точку Евросети успеть открыть, в Сыктывкаре. Я чувствую, что Новый год с родными накрывается, и начинаю на начальство орать. Начальство заверяет, что они организуют так, что Новый год будем дома. Хоть такси за нами в Сыктывкар пришлют за счёт Чичваркина, но будем.

Иду я к проводнице, выясняю, где мы. Микунь, конечно, проехали. Следующая остановка – Сольвычегодск. Звоню начальнику и говорю: Миша, сейчас ночь, а до Сыктывкара от Сольвычегодска 500 километров, и поездов обратных нет. А Миша говорит: пох, выходите, возьмёте до Сыктывкара такси.

Вылезли мы в темноту, Сольвычегодск это деревня конечно, и берём такси шикарное – ГАЗ-24. Сторговались за 4000 рублей до Сыктывкара (Чичваркин потом оплатил). Про ездку эту можно отдельно написать, но долго. У Волги расход оказался на 100 километров 30 литров, а не 15, как обычно. И, на полпути обсохли. Декабрь, ночь, тайга, машин нет. До заправки вроде километров пять. Таксист взял канистру и ушёл. Два часа его не было, машина изнутри льдом покрылась, но мы выжили.

В Сыктывкаре обогрелись пару часов в гостинице, как раз к 8 утра, и пошли новую точку открывать. В таком по местным меркам небоскрёбе, а документы на аренду точки я видел – собственником небоскреба был Торлопов, сын Торлопова, который тогда главой республики был. В те времена такая коррупция разрешалась, небоскрёбами взятки брать. Сейчас строже, стараются на третьих лиц оформлять, чтобы фамилия другая.

И, на 30 декабря начальство взяло нам билеты на самолеты, через Внуково (как взяло, непонятно – билетов не было в продаже перед НГ, мы везде спрашивали, но во всесильность Чичваркина верили). Прилетел, ещё успел подарки купить – жене видеокамеру, себе коньяка хорошего. А в первых же числах 2006 года нездоровая канитель в Евросети началась – приехал из Москвы безопасник по фамилии Иноземцев, стал трясти начальство наше за перерасход денег. Ну, начальство наше послетало всё. А нам не было ничего, и деньги выплатили сполна, но жизнь сытая пошла на нет тогда сходить, конечно. А через пару лет и Чичваркин улетел, как Карлсон, и стало вовсе не интересно. Я из Евросети уходил в 2007, потом в 2010 обратно взяли, перекантоваться между проектами, и за этот период даже корпоративный аккаунт мой не удаляли. Но, Печору повидал, Воркуту повидал, мурманские всякие города, не говоря о новгородских и псковских – грех жаловаться.

Вспоминая Пушкинские Горы, куда обычно ездим в середине мая, думаю, что было бы в той местности, если бы Пушкин не был нацдостоянием и не создали бы заповедник. А были бы там пустота и бурьян, как в Лужском районе, который до революции был застроен видовыми усадьбами, а в советское время это всё разрушилось и заросло. Никаких усадеб Тригорское и Михайловское не было бы, вы бы даже не поняли, что дом стоял. Деревянное бы сожгли, каменное растащили. И не косили бы нигде, сначала бурьян начался бы, потом кусты, потом лес. По Лужскому району много подборок фотографий “было-стало”. Уму непостижимо, как можно дворцово-парковый ансамбль укатать до состояния первозданной природы практически. Если не знаешь, где были аллеи, сразу не сообразишь, надо быть палеоландшафтником. Вроде бы, при возврате капитализма богатые люди должны были начать в видовых местах усадьбы восстанавливать. Но этого почти не происходит, случаи единичны. Сейчас принято жить в подобиях садоводств – коттеджных посёлках, а их удобно возводить на сельхозземлях, меняя им статус – всё равно сельское хозяйство больше не понадобится

Как ветеран антипрививочного движения, в 2007 году я уже рубился с ваксерами в недавно созданной соцсети ВКонтакте. Феномен ВКонтакте тогда был в том, что у них страница весила в килобайтах ровно в 10 раз меньше, чем в ЖЖ или Одноклассниках (на редкость бесталанные программисты делали последние две платформы), что позволяло сёрфить быстро и дёшево, при помегабайтной оплате интернета.

У ваксеров были свои лидеры, и почему-то все, как на подбор, педиатры. А наши почему-то все были в основном гомеопаты, хотя я к гомеопатии никогда отношения не имел, и сейчас не интересуюсь. Педиатр из Иваново, Можаев Александр, разговаривал с нами так, будто мы тараканы. Как сказал стихами участвующий в дискуссии гомеопат, “один педиатр из Иваново на прививках подвинулся плановых”, а дальше “получив отёк Квинке на прививку от свинки, замолчал педиатр из Иваново”. Педиатр из Екатеринбурга, Утёнкова Елена, разговаривала с нами так, будто мы какие-то нашкодившие животные. Но самый лидирующий педиатр, до сих пор в моем понимании – эталонная хамка, это была Журбий Оксана из Донецка. Ужасная баба, хабалка. Тем не менее, практикующий педиатр.

После 2014 я случайно вспомнил эту Журбий, и узнал, что у нее довольно популярный ЖЖ – dobriydoctor (по памяти, но читается “добрыйдоктор”). Она прижилась в ДНР, и журнал был пророссийской, поэтому популярный. По мне так, как примерно говорил Куравлёв, такие люди позорят республику.

К чему это вспомнил, подкидывает мне фэйсбук бабу с украинским флагом на аватарке, смотрю на морду – ну, вылитая Журбий. Но, фамилия другая, еврейская. Это, впрочем, на Украине в порядке вещей, у них и этногенез такой. Короче, по ФИО не Журбий, по морде Журбий, по образованию… опять Журбий, “педиатр” указано. Однако, далее всё перечёркивает профессия – врач-гомеопат.

Хотя, почему перечёркивает. У небратьев переобуваться – это стиль жизни, может украинский житель ДНР перебежать на пока ещё Украину? Может. А может украинский ваксер переебнуться в гомеопата? Может. Как говорил Бурков в “Иронии судьбы”, они оба могут.

Эту историю я уже несколько раз писал, может и здесь на сайте встречается, ну извините за баян.

Напишу положительно про собак; это должно понравиться и моим оппонентам-зоозащитникам.

В 2008 году, когда я работал агрономом на юге, у нас на теплице жила собака по имени Кнопка. Дворняги вообще на юге мельче, чем на севере. Мужем Кнопки на короткое время был совершенно чёрный кобель, напоминавший таксу, за что вся станица называла его Таксист. Или, с учётом местного акцента – Таксыст.

Таксиста, как и многих южных собак, задавили “Нивой”, которая вскоре после этого стала моей служебной машиной. А Кнопка родила двух щенков, девочек.

Одна была с преобладанием белого, но с чёрными пятнами. А вторая совершенно черная, в папу. Её сразу назвали Таксысткой. Родились они в марте, а в июне начались проблемы.

Щенки стали резко худеть. Работавший тогда на “Балтике” Владимир Таразанов заехал к нам и подивился на белого с пятнами щенка:

– А это далматин у вас?

Лапки щенка стали тонкими, и она правда напоминала далматина. Обе дочери Таксыста всё больше лежали.

Я помнил из лекций академика Москвичёва, что у кого больше меланина – тот более живуч. Так и оказалось. Первой умерла далматинка. Женщины на некоторое время остановили работу и собрались почтить память собаки.

– Её глысты зъилы, – сказала опытная тётка Валя.

Между тем, Таксыстка демонстрировала те же симптомы, и уже не вставала. Казалось, она улыбается. Возможно, так выглядит предсмертный оскал.

– Ей надо дать самогонки, – уверенно сказала Валя.

Тётки посовещались, у кого в соседних домах есть самогон, и послали самую молодую.

В Таксыстку влили 50 граммов, дочиста.

Вечером она встала, а когда я уезжал через год, у нас бегали её щенки.

Самогон – великая сила. Если бы не Мишка Горбачёв, дай бог здоровья, наш народ совсем бы утратил навык дистилляции браги. И не прошёл бы с такими минимальными потерями путинские времена, когда бывало в “Ленте” или “Семье” нельзя было купить настоящей водки, вся поддельная.

Каждый мужик должен иметь аппарат, а то наступит время, как при докторе Борментале – “Новоблагословенная, тридцать градусов”, “Бог его знает, что они туда плеснули”, – что тогда делать будете? То-то же.