Автор: a.lunev

Хутор Шиловка раньше был внизу, у моря, а не как сейчас, на горе. Потом его смыло, как и многие населённые пункты у Азовского моря, и отстроились заново повыше. Остатки хутора, типа фундаментов домов, находятся на очень малой глубине – меньше метра, там легко переломать ноги или удариться головой, поэтому раньше были таблички – купаться запрещено. Как сейчас, не знаю. Вообще, открывающийся вид от развилки дороги, где прямо идёт новая Шиловка, а налево – спуск к морю в сторону Ясенской переправы, очень красив. При определённой погоде, когда море голубое и небо синее, прямо очень красиво.

В 2007-2014 годах дорога до Ясенской Переправы была отличной, ровный асфальт. Ездили быстро. Потом в середине нулевых море сильно повредило дорогу, и когда я приехал в 2017 году, существенную часть пути пришлось проделать по щебёночной грунтовке, асфальта как не бывало. В 2021 году, как ни странно, асфальта так и не было, но основная часть дороги была нормальной.

Начиная от Шиловки, глубина в море совсем мелкая, буквально по колено, поплавать взрослому человеку нормально не получится. Дно илистое. Дальше в сторону Переправы много километров дно илистое, а глубина постепенно увеличивается, сантиметров на пять за километр. Твёрдое дно становится уже непосредственно вблизи от гирла, ведущего в Бейсугский лиман. Именно здесь, на ближайших пятиста метрах от Ясенской переправы, наибольшая концентрация купающихся, и наиболее разъезженный подъезд к берегу. Переплывать гирло не рекомендуется, хотя это очень соблазнительно. Ходят легенды о тех, кто переплывал, и у всех были проблемы, связанные с течением.

В августе, в разгар сезона, между Шиловкой и Ясенской переправой всегда можно найти место, где позагорать голышом. Редко проедет машина вдоль полосы прибоя, или пройдёт гуляющий турист. Конечно, весь берег просматривается с погранзаставы. Местные из станицы Ясенская обычно далеко не едут и купаются ближе к Шиловке. А вот ростовчане едут ближе к Ясенской Переправе. Мы там ночевали в “Ханском Береге” и ничего плохого сказать не можем. Чем ближе к зарослям, тем больше насекомых. Есть мошки, слепни, а с наступлением темноты и комары.

Отдыхая в Ейске и выбирая между вояжами на Должанскую и Ясенскую, трудно отдать предпочтение, ездишь и туда, и туда: на Должанской очень много народу, и в море сразу глубоко, большая волна, зато твёрдое дно; на Ясенской мало народу, море мелкое, а дно илистое. Такси от Ейска что туда, что туда, стоило в 2021 году 1000 рублей.

Раньше я очень хвалил Максима Степаненко и гордился дружбой с ним. Однако, многочисленные примеры показывают, что добившиеся интеллектуального прорыва в каком-то одном направлении часто запускают остальные направления до безобразия.

Максим Степаненко – автор поистине фундаментальных трудов по вопросам “аленей”, “блядей” и блуда, то есть специалист в явлениях, представляющих основную современную тенденцию в отношениях между полами, и специалист в людях, ныне составляющих большинство на рынке половозрелых homo sapiens.

Однако, являясь в каких-то вопросах экспертом, с привычным экспертским апломбом Максим судит о сферах, в которых понимает меньше среднего человека. Хуже того, оказывается подверженными самому примитивному информационному влиянию – низкопробной пропаганде и внушению.

Сначала Максим Валерьевич разочаровал своей позицией по так называемой “пандемии”. Оказался ярым запрививочником и полностью принял официальную точку зрения, состоящую из примитивной лжи чуть более, чем полностью. Сам, однако, при этом почему-то не привился – видимо, чаще, чем раз в 6 месяцев, болел ковидом.

Второй раз Максим Валерьевич разочаровал своим отношением к так называемой “спецоперации”, и особенно последовавшей в сентябре 2022 года мобилизации, проходящей в виде облавы. Вообще, не этично людям, которых вряд ли загребут, высказываться за то, чтобы другие умирали. Максим Валерьевич мало того, что высказывается, он ещё и активно осуждает тех, кто не хочет убивать и не хочет быть убитым. Никакой возможности бежать за границу Максим, как многодетный отец и священнослужитель с небольшими доходами, не имеет, но и мобилизация ему ни при каком раскладе не угрожает. Когда-нибудь до Максима Валерьевича дойдёт, что безропотное отношение к мобилизации – удел как раз обличаемых им “аленей”, а отпустить своего мужчину на так называемую спецоперацию может только блядь. И это достаточно верный индикатор. Для нормального мужчины приоритетом является семья и его единственная женщина, и если эта женщина не одобрит поход в военкомат под влиянием пропаганды (а она не одобрит) – мужчина никуда не пойдёт, хотя бы и Гитлер с Чингисханом были уже под окнами.

И это не подкаблучничество – вроде бы учитывать мнение женщины, это ведь нормальные семейные отношения. Просто у здоровых людей мнения по фундаментальным вопросам не могут различаться. Для них война это война, убийство это убийство, и двух толкований тут быть не может.

А в церкви возможны и два, и более толкований. Воистину, говоря словами самого Максима Степаненко, “церковь захватили марсиане”.

Вспоминаю стрельбу на сборах из 85-мм гладкоствольной пушки. Стреляли с открытой позиции. Все куда-то очень торопились. Когда дошла очередь до нашего расчёта, выяснилось, что пушку заклинило вместе со снарядом в стволе. Под громкие матюги офицера мы бегом переместились к соседней пушке, таща с собой ящики со снарядами. Я был командиром орудия.

– Выберите цель! – орал офицер.

Впереди, в низине, в четырёхстах метрах от нас, располагалось поле с остатками деревянных щитов, среди которых не было ни одного целого.

– Крайний правый щит! – крикнул я.

– Крайний нельзя!

– Тогда… выбрал, – доложил я.

Поле сливалось для меня, со зрением 0,1 на правом глазу и 0,2 на левом, в сплошное мутное пятно. Видел я только крайний щит, потому что на нём кончалось поле. О выборе цели я сообщил, потому что знал, что военные не любят рассуждений; по факту я её, конечно, не выбрал, поскольку не видел.

За верёвку дёргал Лянгузов Иван (потом уехал в Америку), а я командовал “Огонь!”. По результатам наблюдения разрывов я должен был корректировать положение ствола, давая команды наводчику, но поскольку разрывов я не видел, то команды давал с рандомными цифрами. Так мы сделали пять выстрелов, и я доложил офицеру:

– Цель поражена!

Он остался доволен; я уже достаточно изучил военных и знал, что если бы я упёрся и действительно бы захотел поразить цель, начальству бы это не понравилось.

Потом стреляли по белой простыне, натянутой на расстоянии 1 км от позиции; ни разу не попали, но это был нормальный результат, мало кому из расчётов удавалось попадать.

Ещё тогда я подумал: “Если такой бардак и нервы в небоевой обстановке , то что же происходит в боевой?”.

А в боевой вообще стреляют абы куда, лишь бы стрельнуть. Иногда попадают. Не туда и не в тех, как правило.

В реанимации, если ваше поведение чем-то не устраивает младший медперсонал, вас привязывают к кровати. Меня в обеих реанимациях по разу привязывали, и я сам отвязывался, больше попыток не делали. В первой доктор с утра сказал, что знает мою жалобу, что я три дня не спал (а в реанимации невозможно заснуть – круглосуточная кокофония звуков, разговоров персонала, да и вставленные в вас различные трубки не дают расслабиться; если находиться в полном сознании, то это великая пытка), поэтому выписал мне лекарства, от которых я днём посплю. Младший медперсонал, узнав об этом, сказал “Нифига, спать будете ночью”, и переиграл лекарства. В результате они накололи мне утром такого, что я наоборот возбудился. Поняв это, стал ныть, возмущаться, вырвал с концами из спины эпидуральный катетер. Тут же меня привязали за запястья. Бабы не умеют сложные узлы, поэтому “крепко привязать” у них означает 10 простых узелков один за другим. Десять тут отличается от одного в десять раз большим временем на развязку. Сначала изгибаешь ладонь и тянешься пальцами к запястью, ухватываешь первый узел, и пошло. Вторую руку уже с помощью первой, легко.
Во второй реанимации хотелось пить, а не давали. А я знал уже, что пить мне наоборот надо. Взял с тумбочки пластмассовую поллитровку с физраствором для капельницы, прогрыз зубами и пил физраствор. Меня привязали и, в качестве видимо издевательства, поставили на тумбочку стакан воды с трубочкой, как в кафе, с изгибом гармошкой. Схема привязки была та же – 10 простых узелков. Я развязался и мгновенно выпил стакан, игнорировав трубочку. Больше меня не привязывали. А через час выдали двухлитровку воды. Пить, оказывается, было можно и нужно.

В обсуждениях зашла речь, что кое-какие нехорошие вещи привнесли в русский народ люди из черты оседлости. Это впоследствии дало повод для приписывания русским качеств, совершенно им несвойственных и даже не проявляемых, но стараниями потомков комиссаров в пыльных шлемах продолжающих выноситься в публичное пространство с привязкой к русским.

Мне указали, что русские-де сами виноваты. Конечно, виноваты. Вот, на примере моей родной бабушки из села Романовка Саратовской области.

Бабушка, 1929 г.р., почти всю жизнь (а прожила она мало, 58 лет) проработала преподавателем в техникуме. Там у неё была общественная нагрузка – антирелигиозная пропаганда. При этом бабушка была из обычной малороссийской религиозной семьи, где стояли иконы и носили крестики, и имели соответствующие, отличные от атеистов, представления о морали.

Но, за антирелигиозную пропаганду бабушка взялась истово. Проходила различные курсы повышения квалификации и специальное обучение в Москве, в каком-то антирелигиозном институте. Через много лет после её смерти я читал тетрадку с бабушкиными стихотворениями, в которой было и такое, посвящённое тому обучению (отрывок):

“В нирвану мы чуть-чуть не погрузились
За просветленным Гаутамой вслед,
И потому лишь мы совсем не заблудились
Среди религий многочисленных и сект,

Что нас, средь дебрей мрачных наваждений
Дорогой верной к истине вели,
Оберегали от ошибок, заблуждений
Степинский, Блюмкин, Иманд. От души

Мы вас благодарим за то, что…”

Русские, безусловно, виноваты – в том, что поверили Степинскому, Блюмкину и Иманду. Поверили слишком во многом, полностью поменяв себя и свою жизнь. Прабабушка с большим трудом прятала от бабушки икону и крестик, нашли только после смерти прабабушки.

Степинский, Блюмкин, Иманд. Про это каждый русский должен помнить всегда. Пусть отвернётся от меня Господь, если я забуду про это.

Снится сон, будто иду где-то в северной части СПб, а надо пешком дойти в южную. Думаю, надо перекусить – поднимется сахар в крови, так от ходьбы сработается. А есть ли деньги, думаю. Лезу в карман, а там, помимо прочих, сложенные пополам пятитысячные, штук восемь. Нормально. Поднимаю голову, где-то наверху над высоченным пандусом читается вывеска – “Паштет”, название заведения. Захожу, там такая столовка, где с подносом двигаешься вдоль еды, а потом на кассу. Становлюсь взять горячее, только собираюсь с раздатчиком обсудить выбор, а он головой крутит и кладёт мне курицу с рисом. Часть курицы, не знаю как называется, не крыло и не ножка, треугольная. “Рекомендуете, что ли?”, спрашиваю, а рис мне нельзя, высокий гликемический индекс. Ну ладно, от ходьбы сработается. Смотрю на сосиски в тесте печёные – но, думаю, надо терпеть, нельзя. Двигаюсь до места, где чай берут – пакетики лежат Greenfield, и разновидность типа “суперкрепкий” – беру. Дальше пакетики поменьше – ароматизаторы к чаю, “черника” – ого, черника полезна для поджелудочной железы, беру. Приближаюсь к кассе, и тут понимаю, что сосиску в тесте всё-таки мне надо. Пока передо мной тётку расчитывают, бегу в начало раздачи, а там уже и нет никого, хватаю сосиску и решаю почему-то её не декларировать, в кармане мимо кассы пронести. Кассирша, советская такая баба, пробивает мои покупки, при этом самого подноса мне не видно. И говорит сумму: “Пять тысяч триста сорок рублей!”. Обычно в жизни, когда озвучиваемая цена для меня выше ожидаемой, я хорохорюсь и оплачиваю. По крайней мере, не торгуюсь никогда. Уже собрался деньги достать, а в очереди за мной говорят – что-то у вас дофига вышло, спросите чек. Конечно дофига, думаю, мне и раздатчик сказал, что курица стоит 300 рублей. Просим чек, а там чёрт знает что набито, камчатский краб какой-то, крупные позиции разбиты на мелкие суммы рублей по 20, и итог – 5340 рублей. В общем, не оплачиваю и не обедаю, но остаётся спорная ситуация с заведением – обед под меня выделен, хотят оплаты. Следующая сцена, прихожу в свою бывшую школу и захожу в класс, учеников там нет, а сидят на первой колонке за партами три русских учителя. Один из них с усами, и все трое едят рис из тарелок. Только рис, без курицы и прочего. “Приятного аппетита!”, говорю, и начинаю рассказывать свою историю про чек на 5340 рублей, при этом для удобства слушателей переношу действие в кафе “Золотая Рыбка” города Кировска. “И вот, у меня тяжба с ними теперь”, говорю. Учителя кивают.

Тут в 5 утра заходит в палату санитарка (с ними в НИИ им. Джанелидзе проблема, большой некомплект, и берут женщин совсем некондиционных – сегодняшняя, как мне сказали потом, глухая) проверить, есть ли у меня в санузле мусор. Мусора нет, но разбудила.

Если подъезжать по Мурманскому шоссе к Синявино, у дороги стоит жёлтый рекламный щит, который гордо сообщает, что в этом месте “пали смертью храбрых 360 000 советских воинов”.

Ещё будучи студентом и сильно интересуясь историей ВОВ, я упирался в моменты, которые не мог понять. Была явная нестыковка. Какой военный смысл в том, что происходило длительное время на Невском пятачке? Это же явное безумие. Какой военный смысл в том, что 2,5 года происходило на Синявинских высотах? С точки зрения тактики, хотя бы. Потеряно 360 000 человек, немцы потеряли в 50 раз меньше и в 1944 году ушли сами без боя, опасаясь окружения. Не говоря об описанном Н.Никулиным Погостье – это станция недалеко от Мги, автомобильных дорог туда нет, там в лесу до сих пор встречаются сапоги с торчащими костями, где не копни – скелет.

А объяснение, методом исключения, тут только одно: так называемая ВОВ, “за родину”, “по фашистским гадам” – это плановая утилизация населения по договорённости, которую осуществляло советское руководство. И в Синявино на щите должно быть написано: “Здесь советское правительство убило 360 000 советских граждан, не понеся за это ответственности“. И такой же щит на въезде в Санкт-Петербург, только там цифра 1 500 000 советских граждан, пусть и заниженная.

Нынешняя власть, правопреемник советской, делает всё то же самое. И тоже ответственности не понесёт. А очень бы хотелось, чтобы понесла. И чтобы убитые советские и российские граждане с того света нас бы поддержали.

Зимой выгребаю из печки золу в вёдра и ставлю их в теплицу до весны. В этом году полез в ведро за золой – а там муравейник на всю глубину, ходы в золе – рылся и до конца не докопался, всё ведро муравейник. То, что это чистая печная зола от берёзовых брикетов RUF из Архлеса, я отвечаю – сам жёг и сам выгребал. Забавно то, что печная зола в числе прочего рекомендуется… как средство от муравьёв. Меньше верьте советам для дачников в интернете, даже если они подписаны учёными.

Муравьёв в этом 2022 году конечно дико много, я истратил кучу борной кислоты и у меня ощущение, что борная кислота из магазина “Светофор” таковой не является, как и не является средством от сорняков продающееся в “Светофоре” “Средство от сорняков” с заявленным действующим веществом, как у глифосата: его я приобрел, испытал на разных видах сорняков, ни малейшего угнетающего эффекта в течение четырёх недель и далее не выявлено (глифосат иногда действует недели две-три, но светофоровский глифосат не действует вообще). Отсюда второй совет, из многократного горького опыта: нельзя покупать средства защиты растений в розничных магазинах, в мелкую фасовку идёт только просрочка или вовсе туфта, и никто не контролирует разбавление. Это же касается и семян – просрочка идёт в мелкую фасовку, потому что получивший неудовлетворительную всхожесть фермер или агрохолдинг будет жаловаться, а купивший за 10 р. пачку семян дачник жаловаться не будет. Как у нынешнего “Сортсемовоща” получается продавать семена огурцов со всхожестью 20% – это наверное запасы ещё советской фирмы “Лето”, где престарелый владелец Сортсемовоща был когда-то главным агрономом. Даже томат, качественно обработанный, за 15 лет хранения почти не теряет всхожесть, а тыквенные и подавно. Но, дачник схавает и туфту.

От муравьёв помогут только жёсткие промышленные инсектициды, которые надо покупать в фирмах вроде “Агролиги России”. Правда, надо будет подумать, куда расходовать канистру, предназначенную на 20 гектаров, когда у вас 20 соток. Можете повесить объявление “Опрыскиваю от муравьёв” – окупите и канистру, и опрыскиватель.