продолжение. Начало в Часть 1
После разговора с Деркачом, когда я дал согласие работать хоть круглосуточно, но кроме субботы и воскресенья и за деньги, всё поехало очень быстро. В смежном здании на Загородном я прошёл собеседование в службе безопасности (чуть не написал «в СБУ», но службу называли «СБ»). В ней как раз поменялся начальник. Молодой, но со страшными глазами и громким голосом, он с кем-то говорил по телефону:
— Алло! Это Тычкин, новый начальник СБ питерской! Скажите, по какому праву в Архангельске человек приходит на точку Евросети, представляется сотрудником МВД, забирает сотовые телефоны и документы? Что это такое?
Пока Тычкин разговаривал, меня опрашивал седой дядька с хитрыми глазами, у которого таких собеседований бывало по полсотни на дню, наверное. Череду относительно безобидных вопросов он венчал самым главным:
— Вы воровали? — тон у него был презрительный, как будто собеседник точно воровал, что в принципе почти всегда так и есть — в психологических тестах на этом построены ловушки на враньё. Отрицаешь воровство — значит врёшь, в детстве по крайней мере все воровали.
— Да нет, не приходилось, — ответил я с широкой улыбкой.
Ответ устроил седого, и я отправился обратно распутинским маршрутом по Гороховой на Мойку, 90 — в отдел кадров. В отличие от отдела персонала, в кадрах стояла тишина. Начальницей была Ирина Москаленко, молодая и исполненная желания, а оформляла меня девушка, фамилию которой не могу вспомнить. Компания, куда я устроился, называлась ООО «БСГ-Менеджмент». Подписали временный контракт на месяц, зарплата 1 доллар в час в рублёвом эквиваленте. Это было 33 рубля в час, а в охране я получал 47 за то, что полсуток спал, полсуток ел. Но, охранников поэтому и не любят — почётнее работать работягой за 33 рубля, чем ничего не делать за 47.
При приёме на работу в Евросеть полагалось пройти полиграф, но полиграфологов тогда было только двое, и они не успевали — на полиграф была очередь в месяц-два, а мой временный договор как раз был на месяц.
Вернувшись на Гороховую, я купил на углу с Загородным три глазированных сырка — это был обед, — и после трапезы получил от Деркача первое задание. Надо было собрать небольшой стол из ДСП в коридоре.
Столов я никогда не собирал, но там было всё достаточно просто — если есть шестигранный ключ и отвёртка, которые мне дали. Пока я закручивал стяжки, подошли двое моих одногруппников по курсам отделочников. Им дали направление не в Евросеть, а на реальную стройку.
— Нам там прораб говорит: давайте, ебошьте. Мы спрашиваем — а как оплата? Он говорит, какая ещё оплата. А тут у тебя как?
Мой рассказ о том, как в Евросети, им не понравился, и они спросили на прощанье:
— Где здесь пообедать можно?
— Тут продаются глазированные сырки, — ответил я так, будто наличие сырков в продаже покрывает все гастрономические потребности человека.
— Нет, — скривились одногруппники, — сырки не подойдут.
И ушли искать другие варианты практики.
Вторым заданием было собрать более крупный стол в отделе развития, который находился в этом же коридоре. Тут уже я быстро бы не справился, но Деркач окликнул высокого тёмного парня с рюкзаком за плечами, обладавшего каким-то сдержанно-злым взглядом исподлобья:
— Ваня! Карташов! Соберите с Андреем стол в отделе развития.
Ваня был немногословен, зол, подвижен. Стол мы собрали быстро. Проработает Ваня в Евросети долго, дольше всех. И не простым рабочим…
В комнате бывших квартир полицейского участка, где располагалась возглавляемая Деркачом хозяйственно-имущественная служба, находилась также строительная служба с начальником Осиповым. В правом дальнем углу сидел Деркач, лицом к двери. К его столу перпендикулярно примыкал стол заместителя — Георгия, очкарика типа героя «Неуловимых мстителей». И, у самой двери — менеджер по закупкам Светлана. В левом дальнем углу сидел Осипов — светловолосый молодой мужчина с животиком, избегающий смотреть в глаза и явно обдумывавший постоянно какие-то планы. К его столу примыкал стол заместителя — Игоря, у которого был животик ещё больше. И, у самой двери сидела менеджер Елена, функций которой я не запомнил, но они были. Окно выходило на Гороховую, на пустырь.
Рядовые сотрудники что Деркача, что Осипова делились на две профессии: отделочники и электрики. Рабочие, как я, были редки и являлись кандидатами в отделочники. Рабочим был и пришедший чуть раньше меня Ваня Карташов. Отделочник получал не 33, а 50 рублей в час, как и электрик.
Последним заданием в первый день работы был ремонт двери на Витебском вокзале, в магазине Евросеть, который был практически на перроне. Работа предполагала применение электродрели, которую я никогда не держал в руках. И тут бог меня не забыл, и компанию мне составил осиповский электрик Андрей Михайлов — всегда позитивный и очень производительный. Он сделал за меня всю работу, закрепив пластиковые штапики саморезами — мне достаточно было один раз увидеть, как работают электродрелью, и дальше у меня проблем с ней не будет. На вокзале было метро — Пушкинская, и я поехал к себе на Петроградскую, на Каменноостровский 44В.
Комнату в коммуналке мне пару дней назад сдал знакомый отца. В квартире было 8 комнат, деревянные полы и перегородки. Окна, с простыми деревянными дореволюционными рамами, выходили прямо на Каменноостровский. К постоянному гулу машин надо было привыкнуть. Лёжа на кровати, я постепенно выделил в общем автомобильном шуме отдельно взятую гоночную тачку с коробкой-автоматом: было ощущение, что она носилась по Каменноостровскому туда-сюда. Не сразу стало понятно, что это играет сосед за деревянной перегородкой в компьютерную игру.
Декабрь 2004 года был для Евросети очень насыщенным. Рынок телефонов тогда быстро рос, под торговые точки наскоро переделывались бывшие шавермы и цветочные ларьки. Питерская Евросеть работала по Северо-Западному региону, открывая магазины в Воркуте, Нарьян-Маре и везде, куда успевала дотянуться. Штатные строители ездили в командировки и возвращались очень довольные. Зарплата 50 рублей в час при 18-часовом рабочем дне, командировочные 500 рублей в сутки, продажа налево остатков стройматериалов — это была сытая жизнь. Мне же пока командировки не полагались.
На углу Светлановского и Гражданского проспектов Евросеть отхватила половину павильона, где продавались CD-диски, всякая музыка и видео. Деркач отправил меня туда с заданием ободрать с окон рекламные плёнки предыдущих хозяев. Плёнки были наклеены снаружи. Знаете, свойства этих плёнок находятся в прямой зависимости от температуры воздуха. По жаре плёнку можно просто содрать. А на морозе, который был в декабре 2014, плёнка крошилась мелкими кусочками и не желала отлипать. Я замёрз на ветру донельзя, проработал до позднего вечера, но всё отодрал и даже помыл мистером-мускулом, который на морозе тоже замерзает.
На следующий день меня отдали в пару к высокому отделочнику в очках, которого называли «Чико». Я спросил между делом у водителя, что означает «Чико».
— Чикатило! Потому что он на Чикатило похож.
Чико звали Лёша Рухлов, и мы получили задание: ехать с водителем на Комендантский,12, повесить там пластиковый баннер «Евросеть» внутри салона, потом ехать на проспект Большевиков и что-то по мелочи сделать там, и наконец доехать до «Пятёрочки» на Большой Пороховской, где открылась новая «Евросеть». Перед выездом Рухлов получал расходные материалы у Деркача:
— Возьмите клопы, сорматы и позидрайверы.
На Комендантском 12 я впервые увидел, как крепят что-то к стене перфоратором: дырка, туда беленький дюпель Nat (его называли сорматом, по надписи на пачке), и саморез с широкой шляпкой, клоп. Позидрайверы брали на случай, если стена будет из гипсокартона.
На Большевиков отделались быстро, водитель уехал куда-то по делам, и у нас с Рухловым встал вопрос, как добраться до Большой Пороховской. По-хорошему, надо было доехать до «Ладожской» и там сесть на что-нибудь наземное. Но, был нюанс — мне ещё не выдали единую проездную карточку, а такие вояжи за свой счёт навевали мрачные мысли.
Рухлов плохо знал город и вспомнил, что кто-то ему говорил про угол Энтузиастов и Большой Пороховской, как ориентир. Я был резидентом Весёлого Посёлка, про Большую Пороховскую никогда не слышал, но проспект Энтузиастов знал.
— Слушай, ну Энтузиастов это здесь, за железкой.
Мы пошли пешком — тогда не было Российского путепровода на Ржевку, шли через бывшую Нахаловку и железнодорожные пути, и разговаривали. Вскоре я понял, почему Лёша так лояльно отнёсся к моему нежеланию платить за транспорт.
— Я приехал из Архангельска, купили комнату, денег не было совсем. Работу предложили в двух местах: на Комендантском, плотником на стройке, и на Загородном в Евросети, рабочим. До Комендантского было идти 3 часа, а до Загородного полтора. Поэтому выбрал Евросеть.
В Архангельске у Рухлова был бизнес, квартира и всё нормально. Но, пришлось всё спешно продать и бежать — какие-то бандитские разборки. В СПб он ходил по городу только пешком, пока не начал получать зарплату — не было денег на транспорт. Как и у меня.
Оказавшись на Ржевке, мы вскоре поняли, что перепутали проспект Энтузиастов с проспектом Энергетиков (этот район иногда называют «Страна Дураков» — там есть проспекты Наставников, Ударников, Передовиков и так далее), и до Большой Пороховской идти гораздо дальше. Рабочий тогда закончился позже, чем надо.
Очкарик Георгий, заместитель Деркача, проработал после моего прихода дня три — почему-то уволился. Поговаривали, что он плохо соответствовал должности.
— Я этого Георгия реально мог обмануть на 3000 рублей, — говорил Ваня Карташов, — да как-то жалко стало, что ли…
Место Георгия должен был кто-то занять, и неожиданно Деркач взял кадр не со стороны, а из отделочников — назначил своим заместителем Лёшу Рухлова, с испытательным сроком. Некоторые отделочники были недовольны — почему он, а не мы. Первые дни Лёше приходилось терпеть сарказм и неповиновение.
Мне надо было найти нового напарника, и я сдружился с Юрой Белоусовым. Он был из Туапсе, работал в СПб отделочником несколько лет. В Евросеть пошёл потому, что на квартирном ремонте к декабрю становилось мало работы. Ушедший Георгий при приёме на работу успел оказать Юре неожиданную услугу. Всех вновь пришедших записывали рабочими, и делали отделочниками после испытательного срока, который мог затянуться месяца на три, а для некоторых и больше. Георгий собрался записать Юру, предварительно проговорив:
— Так, должность — рабочий…
— Почему рабочий? Я отделочник! — уверенно возмутился Юра.
Георгий засмущался и записал «отделочник». За это Юре завидовали остальные вновь пришедшие, получавшие зарплату рабочих. А меня восприняли с недоумением — прошёл слух, что у меня 2 высших образования. Два диплома, бакалаврский и магистерский, у меня действительно были, но по сути это образование одно. Народная молва склонна гиперболизировать. В общем, мы с Юрой стали немного изгоями, и работали вместе.
Одним из крупных декабрьских заданий для нас с Юрой была сборка стеллажей на складе в Химическом переулке. Склад телефонов Евросети переезжал с первого этажа полицейских казарм на Гороховой, 70 в Химический переулок, на Нарвскую. Стеллажи разбирались, а потом собирались. Заведовал складом Базанов. У этого Базанова, кстати, в друзьях ВКонтакте моя одноклассница Маша Белейская, про которую где-нибудь будет отдельный сказ — а может, уже и был, не помню. Со сборки стеллажей я разжился гайками, шайбами и болтами, потому что крепёж закупали новый, да и стеллажи были, в основном, новые. Помню, как в одиночку разгрузил на этот склад ГАЗель, полную полиэтиленовых пакетов с символикой Евросети и логотипом компании Моторола. Эти пакеты до сих пор у меня не кончились.
В декабре 2004 года открывался гипермаркет «Карусель» на проспекте Большевиков. Там, слева от входа, делалась точка Евросети. Через главный вход не пускали, и полагающийся точке пластик «коматэкс» в рулонах я носил кругом через служебный задний вход, по пропускам. До сих пор помню среди сотрудниц Карусели очень высокую девушку с лицом, совершенно глупым, но смотревшую на меня так, что надо было всё бросить и знакомиться. До сих пор жалею.
Пластик в Карусель доставляли на ГАЗели Олега Балашова, водителя хозяйственно-имущественной службы. Олег напоминал Рокфора из мультфильма «Чип и Дэйл спешат на помощь». Если сейчас покупаете сушёный навоз под маркой «Евроурожай» — это его, Олега, производство. Узнав, что я пришёл в Евросеть на практику по отделке и хочу быть плиточником (плиточники, по слухам, зарабатывали больше, чем гипрочники), Олег посмеялся.
— Ничему тут не научишься, нормальные работы делают подрядчики, наши только если быстро тяп-ляп. А плиточник у нас есть… Один! Нихуя не делает…
В Карусели, куда мы выгружали пластик, плитку клали славяне, но не россияне.
— Здесь работают мои братья,- говорил Олег, — по разуму.
Домой я приходил часов в 8-9 вечера. В субботу ехал на смену на Шпалерную, спал там двое суток, и в понедельник утром ехал прямо оттуда на Пушкинскую.
В том же декабре открывался салон Евросети на Невском 44 — имиджевый такой проект, заведомо убыточный, с дорогущим ремонтом, арендной платой и мебелью. Меня дали в помощь электрику Андрею Михайлову, который научил меня в первый евросетёвый день работать электродрелью. Андрей монтировал освещение на витринах, и мы о чём-то разговаривали. Помню, как сказал ему:
— Я сейчас, как гастарбайтер.
— Почему?
— На заработках в Питере, а семья в Шлиссельбурге.
Семья ко мне приезжала иногда по вечерам. Жена сразу не приняла коммуналку, отказалась от дежурств и уборки общественных мест, за что была осмеяна местными тётками-старожилами, впитавшими коммунальный уклад с молоком матери. Я же держался стратегии — не попадаться никому на глаза, мыться в 2 часа ночи, когда все утихают. Стирал я в офисе RBI по выходным, там была машинка — в здании на набережной Робеспьера, где сейчас Музей кофе. На питание приходилось 100 рублей в день — литр сока, литр йогурта, и что-нибудь мучное.
В комнате у меня был электрочайник, хозяйский.
продолжение следует