Пробежался с телефоном по питерской Коломне

20 декабря пробежался от Сенной до Пряжки, местами снимал на телефон. Выложил ролик на ютубе, а встрою здесь. Если ютуб в России запретят, ролик вы, скорее всего не увидите. Вот он:

Коротко говоря, места моего детства и юности: школа 232 (бывшая 260) на Крюковом канале, Мариинский (Кировский) театр, Декабристов 46, улица Мастерская, улица Союза Печатников, улица Глинки, десткая поликлиника, Никольская церков, колокольня в ремонте, школа охранников “Ратибор”, завод желеной посуды, канал Грибоедова. Комментарий о второй сцене Мариинского театра.

Если ролика не видно – пишите, пожалуйста, в комментариях я перезалью прямо сюда.

Ной Троцкий как камень преткновения

Когда-то я начинал писать роман об одном известном дирижёре, санкции против которого сейчас поддерживает Навальный. Побудительным мотивом был снос квартала моего детства в центре Санкт-Петербурга, инициированный и продавленный дирижёром, приехавшим по лимиту из южной республики. Он уничтожил школу, Литовский рынок XVIII века и Дворец Культуры имени Первой Пятилетки с прилегающим кинотеатром.

В сюжетных линиях разрушенная дирижёром школа в СПб параллелилась с разрушенной почти сразу школой в Беслане на родине дирижёра.

В ресторанных беседах в романе дирижёр говорил, закусывая белужьей икрой:

– Один взмах моей палочки стоит 67 долларов. При существующей сцене я могу намахать около $50000 за сутки. Но мне надо $150000 в сутки! У меня молодая жена, в конце концов. Мне нужна вторая сцена. Меня никто не остановит!

Почему роман остановился? Будете смеяться, но еврейский вопрос, чёрт его побери. Я упёрся в Ноя Троцкого.

Особый трагизм в романе должен был сопровождать снос здания школы (это примерно то же, что снести церковь, а для атеистов даже круче). Архитектором и строителем этой школы был Ной Троцкий, однофамилец наркомвоенмора. Этот Ной, по моей задумке, должен был стать положительным персонажем, заложившим в основание школы мистическое проклятие для возможных разрушителей его детища, сработавшее потом в Беслане.

Я стал собирать любую информацию о Ное Троцком, воспоминания его родни, воспоминания современников – он много чего строил. И упёрся.

Я понял, что никогда, никогда не смогу выписать его положительно. Не может он быть положительным героем. Можно, конечно, было полностью с нуля придумать другого архитектора. Но тогда и роман был бы лживый, ничего не состыковалось бы. А мой роман – он должен был быть биографический. Про дирижёра.

Роман, кстати, назывался – “Чурка”.