Метка: сельское хозяйство

Если наберёте в поиске, в ютубе или яндексе, фразу «Не было мясного животноводства», то там до сих пор не вымаран меметичный ролик с выступлением Путина в Госдуме. Тогдашний премьер доказывает депутатам, в том числе и бывшим аграриям, что в Советском Союзе не был мясного животноводства.

Это видео мы обсуждали ещё в 2012 году, в компании старых сельхозников. Что мы про него думали, наверное, объяснять не надо. Какой-то дебил, а скорее всего Зубков, навешал Путину лапши, что говядина в СССР бралась от забитых по старости молочных коров. Здесь можно усмотреть попытку замылить и скрыть следы преступления — когда огромные комплексы по откорму КРС, вышедшие на проектную мощность к середине 80-х, в начале 90-х прекратили существование и превратились в руины.

Об этом видео я ещё тогда обмолвился своему дяде, лояльному власти человеку.

— Вот, Путин говорит, что не было мясного животноводства в СССР.

— Ну почему, было, — дядя воспринял это совершенно спокойно, — у нас же деревню переселили в Костерёво в 70-х, когда комбинат по откорму бычков строили. Лес был у Клязьмы огромный, заповедный, всё вырубили. Деревню нашу снесли, хотя на её месте ничего не появилось. Строили, кстати, совместно с немцами. И только этот комбинат заработал, как надо, так пошла разруха и всё накрылось.

Речь тут о ККРС «Владимирский», о котором можно найти: «Строительство комплекса началось в 1976 году. 22 апреля 1981 года на комплекс была завезена первая партия телят в количестве 520 голов. 23 августа 1982 года первая партия животных в количестве 500 голов живым весом 505 кг была отправлена на мясокомбинат.
В 1984 году комплекс вышел на проектную мощность.»

Вышел на полную мощность к перестройке, и в перестройку и загнулся. Наш сосед по деревне выращивал тогда кроликов. Рыночная цена на их мясо была 4 рубля за килограмм. А тут появились «ножки Буша» по 2 рубля за килограмм, на фоне резкого обнищания населения. «Так у меня бизнес и накрылся», грустно вспоминает сосед. Крольчатник простоял ещё лет 25, всё больше наклоняясь, и завалился.

Сейчас в России есть мираторговское животноводство, но это такая тема, которую все боятся касаться. Я тоже не буду касаться, скажу только, что мне, мягко говоря, не нравится, каким способом нас обеспечили мясом. Поубивали мелких производителей и вырастили монстров. Это очень плохо, но это мировая тенденция. Правильное животноводство — когда в деревне в каждом дворе свои свиньи и телята. Я застал время, когда так было. Импорт убивает мелкого производителя, и Мираторг убивает мелкого производителя, какая тогда между ними разница? И зачем было заводить Мираторг (а он рос методами, про которые и упоминать неудобно, но про законы там мало что есть), если импорт делает то же самое? Загадка сия великая еси.

Недавно я в фэйсбуке обмолвился, что кастрировать котов — великий грех. Так и написал «великий грех», не большой, не просто, а великий. Может, на суржике написать хотел, по-украински «великий» это «большой».

Мне сразу экзальтированная молодёжь: православнутый, православнутый! Даже неожиданно для меня, поскольку ни в церковь не хожу, ни креста не ношу, ни Тихона Шевкунова не читал.

Определить действие как грех в 20 лет, возможно, без религии и трудно. А в 40 лет не так. Это уже не только, как говорил Филипп Филипыч, «здравый смысл и жизненная опытность», но и… чутьё, что ли.

Чутьё на грех, да.

Народная примета есть: кота убить — 7 лет счастья не видать. Ну, а кастрировать — то же, что убить, как биолог скажу. Мой дед убивал кота, кстати. Из ружья, случайно.

Как говорил Виктор Астафьев — то, что было Россией, называется теперь Нечерноземьем, а остатки нашего народа убежали в города и превратились в шпану. Европейская часть России севернее и восточнее Москвы заросла бурьяном на 95%. Пахотных земель 20% от советских и 5% от екатерининских.

Негде взять людей.
А они размножаться не хотят.

И котам не дают.

В заметке о сидератах мы уже касались темы кормовых единиц — эквивалента одного килограмма хорошего овса.
Для сельскохозяйственных животных есть нормы — сколько кормовых единиц нужно для поддержания жизни животного, сколько при тяжёлой работе или доении.
Дальше либо верьте мне на слово, либо гуглите эти цифры самостоятельно.
Некрупной корове надо в день 3 кормовых единицы для поддержания жизни. Если корову доят, то на каждый литр молока нужно ещё половину кормовой единицы. Итого деревенская дойная корова ест около 10 кормовых единиц в сутки.

Как говорил мой тесть, выросший в деревне сын ветеринара, — на лошадь заготавливают ровно втрое больше сена, чем на корову. То есть, рабочая лошадь ест втрое больше коровы. Сейчас, когда я гуглю подтверждение этому, что-то не сходится — для лошадей дают 10 кормовых единиц. Я больше верю тестю, но хорошо — примем эту минимальную цифру в 10 кормовых единиц, как рацион лошади.

Рацион человека, для сравнения — это 1 кормовая единица в сутки. Для поддержания жизни и не слишком тяжёлого труда, типа интеллектуального.

Не большим знатокам сельского хозяйства, которые считают, что лошадь щиплет траву и этим живёт — напишу, что это не так. Лошадь теоретически может выжить на траве и на сене, но их надо потреблять столько, что всё время лошади будет занято едой, а работать будет некогда. Лошадь, которая хоть как-то работает, кормят овсом. Кормили, по крайней мере, 100 лет назад — сейчас дают комбикорм, но его основа отнюдь не сено и не трава.

В наши дни лошади не являются значимыми сельскохозяйственными животными. На тысячу граждан приходится не более одной лошади, которую используют где-нибудь в конно-спортивном клубе или на мямокомбинате. Исчезни все лошади вокруг нас — опечалились бы только немногочисленные любители верховой езды и вяленой конины.

Совсем иная ситуация была сто с небольшим лет назад, в Российской Империи. На трёх подданых царя приходилась в среднем одна лошадь. Это были лошади военные, почтовые, запряжённые в барские тройки и одноколки, лошади грузовые — вопреки картине Репина, основными бурлаками были всё же лошади, — и, конечно, лошади крестьянских хозяйств нашей аграрой страны.

Теперь смотрите. Лошадь ест 10 кормовых единиц в сутки против одной единицы у человека. На 180 миллионов подданых приходится 60 миллионов лошадей.
Подданые съедают в день 180 тыс. тонн условного овса, а лошади — 600 тыс. тонн. Проходит 100 лет, подданых 140 миллионов, они съедают 140 тыс. тонн условного овса, а лошади — так мало, что можно принебречь.

Куда пошёл тот овёс, который освободился после исчезновения лошадей? Да никуда, его просто перестали выращивать. А земли забросили. Если учесть разницу в урожайности зерновых 100 лет назад и сейчас — а это в разы, — отношение заброшенных земель к оставшимся в обороте составляет по России в среднем 10:1.

В 90-х годах профессор Б.Ф.Апарин, читая нам курс почвоведения, сообщил: при Екатерине II площадь пахотных земель на территории нынешней Леобласти была больше, чем в 1989 году — на пике советского сельского хозяйства. После 1990 года пошёл упадок в разы, и тенденция к сокращению обрабатываемых площадей не меняется до сих пор. А при Николае II ведь площади были куда больше, чем при Екатерине. Отношение заброшенных земель к оставшимся как 10:1, по моему мнению, на самом деле больше.

Как говорил писатель Виктор Астафьев, «То, что было Россией, называется теперь Нечерноземьем, а остатки моего народа убежали в города и превратились в шпану».

Также, надо понимать, что все разговоры на тему «планета не сможет прокормить такое количество людей» — это пиздёж. Планета может прокормить в 10 раз больше людей, чем сейчас есть, при использовании только экстенсивных технологий. Для этого, правда, многим придётся взять в руки лопату вместо сраного айфона. Но она, лопата, по ним давно плачет.