Метка: биология

Ещё полтора года назад, в заметке про филологию, я обещал написать о таком же распиздяйстве в биологии. На первый взгляд, биология существенно сложнее гуманитарных наук в плане подтасовок и фальсификаций: если утверждение не подтверждается экспериментом, или если эксперимент нельзя воспроизвести, никто в это утверждение верить не должен. Однако, биологическая наука чуть менее чем полностью состоит из теорий, которые не являются законченными, и у не привыкшего принимать на веру всё что попало исследователя вызывают задумчивость. Большие успехи сделала прикладная генетика за рубежом; российские генетики, те кто успел примазаться, поучаствовали в успехе. Но кафедра генетики – одна из 20 на биофаке. Чем заняты остальные кафедры? Имитационной наукой, конечно.

В 2008 году, через 7 лет после окончания магистратуры, я получил наконец работу по специальности – агрономом. По жуткому блату, трое моих друзей давили на принимающее решение начальство, чтобы меня взяли. Два месяца главный агроном колхоза, наш старший товарищ по кафедре, убеждал управляющего, что меня надо взять. Управляющий сдался, и я переехал жить в Краснодарский край.

Пока я занимался теплицей, рассадой и капельным поливом на овощах, мой товарищ занимался закладкой интенсивного сада и бахчи. Посеяли пять гектаров дынь и арбузов, взяли самые дорогие голландские семена. Тут выяснилось, что у нас договор с заводом “Русское поле Албаши” на поставку кабачков, а уже посеянных кабачков может не хватить. И главный агроном решил разместить кабачки на свободном участке – рядом с дынями и арбузами.

Старый местный агроном, опытный охотник, Борис Александрович Горянский, смотрел на приготовления:

– Что сеять будете?

– Кабачки.

Борис Александрович поднял брови:

– Так они же переопылятся!

– Что значит – переопылятся?

– Переопылятся с дынями, будет несладкая дыня со вкусом кабачка, и арбуз несладкий.

Главный агроном не поверил и собрал на консилиум свою команду, выпускников СПбГУ, теоретиков. Некоторое время шло обсуждение, по каким биологическим законам возможно переопыление разных родов, не то что видов – кабачки и дыни относятся к разным родам. Я озвучил эту проблему у себя в коллективе тепличниц. Женщины покачали головами:

– Андрей Иванович, раньше, когда нормальные агрономы были, бахчу закладывали не ближе трёх километров от станицы. Потому, что в станице во дворах кабачки, тыквы, а от них арбузы не сладкие. Мы сами арбузов мало сажаем, потому что всегда у какого-нибудь гада в соседних дворах кабачок воткнут.

Главный агроном, тем временем, не найдя ответа в интернете, позвонил прямо в ВИР на Исаакиевскую площадь. Хранители коллекции семян Вавилова ответили однозначно:

– Взаимного влияния кабачков и арбузов быть не может, это всё чушь.

Главный агроном дал отмашку на посев кабачков. Надо ли говорить, что ко второй половине лета мы получили пять гектаров абсолютно несладких арбузов и дынь со вкусом кабачка. Местные агрономы только презрительно ухмылялись. Немногим позже новый председатель колхоза, услышав про бахчу на совещании, грозно сказал:

– Если слово “бахча” услышит один человек, он не только мне, он вам яйца оторвёт!

Он имел в виду владельца и инвестора колхоза, приближенного к президенту.

Это только один маленький эпизод, и заметки я пишу короткие, по эпизоду в каждой. Огромный материал дала мне полемика с юными биологами – защитниками ГМО. Они вообще ничего не понимают в сельском хозяйстве! Так же, как и маститые сотрудники Всесоюзного Института Растениеводства имени Вавилова. Учёные-биологи, понимающие в сельском хозяйстве, закончились после Трофима Денисовича Лысенко. Нынешние кандидаты и доктора занимаются каждый узкой темой, а-ля семядоли ячменя или тычинки вероники дубравной, но цельная картина биологических процессов у них – на уровне не выше школьного учебника биологии.

Те, кому положено работать “в поле” – не работают в поле, а сидят в кабинетах и получают деньги. По-моему, это аморально, как и сокрытие истинной причины несъедения коллекции семян в блокаду.

Продолжение следует, много продолжений.

О “коллекции семян Вавилова”, находящейся в ВИРе, вам должно быть известно из школьной программы. По крайней мере, про это было и есть в учебниках по биологии. Согласно общепринятой версии, выдающийся советский учёный Николай Иванович Вавилов собрал уникальную коллекцию семян культурных растений в ходе зарубежных и внутренних экспедиций.

Студентом-агрохимиком я бывал в ВИРе во второй половине 90-х. А библиотека ВАСХНИЛ, позже РАСХН, находящаяся рядом, требовалась мне до 2010-х годов. В ВИРе работал наш преподаватель Игорь Градиславович Лоскутов. Он показывал портреты сотрудников, погибших в блокаду. Там был портрет Георгия Карловича Крейера – отца другого преподавателя, заведующего кафедрой агрохимии СПбГУ, Клавдия Крейера. Видели мы и коллекцию семян – в металлических ящичках. Такие же ящички были у нас на кафедре – с семенами пшеницы, ячменя. Нас предупреждали, когда мы открывали ящички и смотрели на семена: смотрите, не ешьте их…

Надо понимать, что уровень школьного учебника биологии, или уровень готовящего учителей-биологов педвуза – это очень поверхностное знание. Биология – неточная наука, изобилующая постоянно оспариваемыми теориями. Некоторые вещи, будучи научно опровергнуты, продолжают оставаться в учебной программе десятки лет – потому, что носители опровергнутых теорий живы и влиятельны. Вы думаете, теория Дарвина общепринята в биологической науке? Совершенно нет, я добросовестно посещал спецкурс “Основы научного антидарвинизма”, который прописан у меня во вкладыше к бакалаврскому диплому аж два раза. Занятия были на кафедре ботаники во дворе Главного здания. По словам преподавателя, в лучшие времена на биофаке была и кафедра антидарвинизма. Поэтому меня не удивило, когда в магистратуре я услышал на занятии от преподавателя, будущего академика:

– Я считаю, что Вавилов вполне правильно был репрессирован, а коллекция семян нафиг никому не нужна.

Плюнуть в портрет Вавилова, всё же, было тогда примерно то же самое, что в советское время плюнуть в портрет Ленина – большое диссидентство. Для большинства биологов фигура Н.И.Вавилова чрезвычайно сакральна. В картине духовного мира стандартного биолога существует светлый ангел с крыльями – Николай Иванович Вавилов, и его антагонист, чёрный демон ада – Трофим Денисович Лысенко. Поэтому мы попросили преподавателя аргументировать.
Он рассказал о заграничных экспедициях Вавилова, организованных на золотые рубли, и это с конца 20-х по конец 30-х годов. Голодомор, как вы понимаете, был не только на Украине. Государство, спонсируя Вавилова, просило результатов – каких-нибудь новых сортов урожайных, новых технологий выращивания, например. Вавилов же вместо результатов много лет компостировал мозги, рассуждая о большой научной значимости собираемой им коллекции семян. Компостировал, пока государству это не надоело. Школа Вавилова не дала народному хозяйству ничего – ни нормальных новых сортов, ни технологий. Но была параллельная школа, которая эти результаты дала – и сорта, и агротехнические приёмы, и реальное повышение урожаев. Это была школа Трофима Денисовича Лысенко.

В смысле коллекции семян я начал сомневаться ещё до этого случая. Семена, получается, хранятся ради их генотипа. Семена непрерывно теряют всхожесть, значит, их надо постоянно пересевать. Но, при пересевании, тем более неоднократном, вряд ли можно сохранить неизменным генотип – он постоянно меняется, происходят мутации, ненаучно говоря – переопыление, взаимодействие растений с другими видами, горизонтальный перенос – в общем, пересеянные семена уже не те. А тем более, неоднократно пересеянные.

Если вы считаете, что сохраненная коллекция семян Вавилова как-то двинула вперёд отечественную селекцию и генетику после его смерти – изучите современное состояние российского семеноводства. Оно не в 90-х таким стало. Оно к 80-м уже безнадёжно отстало от мирового и деградировало. Лысенко умер в 1976-м году.

В 2009 году я был на семинаре, организованном семенным подразделением фирмы Syngenta. Докладчик с удовлетворением констатировал, что доля семян российской селекции составляет на рынке 3% (три процента). Иностранной селекции, стало быть, 97%, и тенденция в их пользу. Однако докладчику возразили, что заботливое правительство РФ приняло постановление, по которому через 3 года (стало быть, к 2012 году) иностранным производителям семян в России станет очень худо – за три года их планировали постепенно выдавить. На что докладчик, улыбаясь, ответил:
– Не беспокойтесь, через 3 года Syngenta Seeds будет российским производителем.

Как вы понимаете, в России выпускают технику Samsung или VAG, но изобрели и разработали её в Корее и Германии, например. В России не изобрели хороших семян, и коллекция ВИРа не помогла.

Если коллекция семян Вавилова была бы делом стоящим, её бы продублировали на Западе, а то и раньше Вавилова собрали бы. Но, как-то с этим кисло. Собрали лет десять назад коллекцию в Норвегии, в каком-то тоннеле что-ли, чтобы холодно. За счёт государства норвежского. Цель – просто сохранить гены на случай вселенских катаклизмов. Семена там не пересевают, а при необходимости меняют. Есть банк семян, по слухам, в США, в Колорадо, но какая его цель – всё смутно. Точно можно сказать, что при современных методах селекции значение таких коллекций небольшое. Если есть деньги – почему бы не побаловаться, не собрать коллекцию. А во время голода, да на золотые рубли – ну, как-то это…

И, конечно, если вы не знаете, то можете погуглить “подвиг 13 ленинградцев”. Умерли, но не съели коллекцию семян. Я не про умерших плохо сказать хочу, а про официальную пропаганду. Было даже интервью с выжившим сотрудником ВИРа, где его впрямую спрашивали – чего вы не съели коллекцию-то? А он отвечает – не знаю, мол, и пожимает плечами. Чего у биологов в достатке – так это трусости, вечной спутницы интеллигентности. Чего вы врёте то? Чего правду не скажете?

Не могли они съесть эту коллекцию. И плевать им было на Жданова, на Сталина, на советскую власть. Люди друг друга ели в блокаду, чего уж там, не до мыслей о Родине. Семена, которые закладываются на хранение без цели дальнейшего употребления в пищу, всегда протравливаются. Это сейчас фунгициды ещё туда-сюда, 3-й класс опасности, но и то, есть такие семена нельзя. А в 30-х годах фунгициды ртуть-органические были. Да кто бы сотрудников ВИРа спросил, если коллекцию можно было есть. Изъяли бы в фонд обороны, и всё. Не изъяли, потому что есть было нельзя.

Вот и всё, в общем, про коллекцию семян. Пшик, ложь, трусость, просаживание народных денег, мифотворчество, гнуснейшая пропаганда – и пока люди в этом не покаются, будет только хуже. Люди – это не только власть, а биологи тоже.