В школе я плохо видел с доски, но сажали на задние парты, потому что был самым высоким в классе. Так было до восьмого класса, когда случился первый урок химии.
Преподаватель, Белла Григорьевна Беркович, очень похожая на Этуша в роли Карабаса-Барабаса, сказала рассевшемуся классу:
– Ребята. Поднимите руку, кто плохо слышит.
Руку подняла Ася Юлгушева с первой парты.
Белла Григорьевна удовлетворенно кивнула.
– Ребята. Теперь поднимите руку, кто плохо видит.
Руку поднял я с задней парты.
Глаза Беллы Григорьевны загорелись. Такие горящие глаза я видел в жизни ещё только раз, у Елены Адамовны Шахманцир, но намного позже.
– Молодой человек… а какого дьявола, – она произнесла “дьявола” с какой-то непередаваемой интонацией, будто дьявол был с большой буквы, – ты сел за последнюю парту?!
Место мне нашлось на второй парте, где до конца школы и сидел. На любых предметах. С доски стал видеть, успеваемость повысилась, в аттестате две четвёрки всего.
Белла Григорьевна потом уехала в Израиль. Да какая она Григорьевна, Гиршевна наверное, или ещё как.