Многие тексты малоизвестных писателей почему-то не найти в интернете, даже если ищешь дословные цитаты – как вымарано. Есть подозрение, что дело в авторских правах, и это довольно смешно. Кто, например, знает Майка Гелприна, который истово бережёт свои авторские права на рассказы уровня “так себе”? Да никто. Я бы на месте Майка, наоборот, расшаривал свои рассказы как можно шире.
Есть у Майка единственный рассказ, который удался – “Медный грош”. Видимо, из-за присутствия соавтора, Светланы Ос, а также по причине true story based. Там именно эта тру стори цепляет, и даже такой фантаст, как Майк, не смог эту историю окончательно испортить литературой. Майк вообще старался. Чего стоит только описание антисемита в грязной косоворотке:
“Он был страшный, этот мужик, нет, просто ужасный. Сутулый, с длинными волосатыми ручищами, выпирающими из-под закатанных рукавов грязно-белёсой косоворотки. Ханна даже зажмурила глаза, чтобы не видеть заросшего чёрной бородищей лица. Мужик выглядел точно так, как Ханна представляла себе разбойника из сказки, которую бабушка Циля-Ривка рассказывала на Йом-Кипур. И имя у того разбойника было страшное — Мордехай, подстать его жутким делам.
— Пойдём, Ханночка, — прошептал дядька Мотл, — не пугайся, деточка, это добрый человек, раз Бог послал нас к нему.
Ханна отчаянно затрясла головой и вцепилась Мотлу в руку. Она знала, что сейчас будет — этот страшный человек, этот Мордехай, убьёт её. Умереть Ханна была согласна и даже хотела. Всю последнюю неделю вокруг неё сотнями умирали люди, и было странно и неправильно, что она всё ещё жива. Но одно дело просто взять сразу умереть и отправиться на небо к маме, а совсем другое — если тебя убьёт этот жуткий разбойник, который, вполне возможно, ещё и людоед.”
Нет в интернете полного текста этого рассказа, приходится пересказывать, бумажный оригинал давно утратил. Дело в начале войны, немцы разбомбили поезд с гражданскими, эвакуируемыми от Минска (моя двоюродная русская бабушка так же эвакуировалась из Дрогобыча на восток, на открытых платформах, а бандеровцы по платформам шмаляли). Семью маленькой девочки всю поубивали, её еврейский дядя идёт по деревням и пытается девочку пристроить местным русским. Местные подкармливают, но на постой не берут.
В итоге дядя Мотл набрёл на хутор Мордехая, как его имя слышала Ханна, а по-русски Николая, бывшего штабс-капитана царской армии и, по его собственному признанию, антисемита. Мотл встал на колени, Николай девочку взял, и спрятал в подвале.
По приходе немцев Николая, как пострадавшего от советской власти, сделали старостой. Кто ж заподозрит старосту, что он евреев прячет. Было голодно, Ханна заболела. Николаю пришлось зарезать единственного кочета, на бульон. При этом Ханна продолжала Мордехая бояться и не любить.
И вот, сидит эта выздоровевшая Ханна в подвале, а к старосте пара немцев пришли по делам. И говорят громко по-своему, Ханна из подвала слышит – идиш! Евреи пришли! И давай барабанить из подвала с криками “Юдэ, юдэ”.
Немцы в недоумении: “Юдэ?”, она им орёт “Юдэ, юдэ!”. Штабс-капитан понимает, что спалился, убивает обоих немцев и уходит в бега в лес, прихватив Ханну. Та упирается и орёт, пошто он гад евреев убил, ненавижу мол.
Так они идут лесами, пока не встречают советских партизан. Ханна им тут же штабс-капитана сдаёт: он-де евреев убил, а меня на подвале держал, и кормил плохо, курица раз в месяц только.
“Ну и сволочь”, говорят партизаны и тут же Николая расстреливают.Потом эта Ханна выросла и просекла, что это было на самом деле и кто есть ху, уехала в Америку и стала посвящать штабс-капитану стихи. Но, его уже не вернуть, конечно.
К чему я всё это написал – а к тому, что сейчас мы совершенно точно так же начинаем быть делимыми на юдэ и неюдэ; я, в наказание видимо за свой антисемитизм, попал в юдэ. И, жизнь показывает, что штабс-капитанов мало, а русских деревенских много. Поэтому сразу спасибо тем, кто будет нас прятать и помогать. Чтобы вас не принимали за разбойников-мордехаев, как в этой истории от Майка Гелприна. А нам пожелать, чтобы сразу понимали, кто есть кто. И не ошибались.