Рубрика: Места

На Циане сейчас продаётся за 2,79 млн. рублей та самая комната, про которую я писал в заметке “Константин Романов как жертва современных гешефтмахеров“.

Сдавал её нам товарищ отца по работе, с декабря 2004 по декабрь 2007. Этим летом отец говорил, что связи с товарищем нет уже несколько лет, а совет ветеранов порта хочет его найти. Последнее время комната стала часто мне сниться, что проникаю втихаря в квартиру, то так, то этак; дверь в комнату не заперта, и пока в ней нет хозяина, медленно осматриваю вещи. Всё предельно реалистично. Нашёл в соцсетях сына хозяина, написал ему. “Умер в 2019”, ответил он. А сегодня вот и объявление на Циане нашёл, загуглив адрес.

Ванная осталась ровно в том же виде, что 17 лет назад.

Из всех мужчин в восьмикомнатной коммуналке (у Циана написано – 6 комнат, но как я писал в заметке “Агенты по недвижимости“, агенты не могут не врать, это их религия) я был единственным, кто умел ремонтировать эту ванну без вызова сантехника. При критическом уровне забития волосами сифон начинал течь, и если меня не было дома, жильцы беспомощно закрывали доступ в ванную комнату. Я приходил, раскручивал сифон и вытряхивал оттуда их волосы. Сам ходил мыться в 2:30 ночи – к этому времени все более-менее успокаивались. В 5 утра (железно, 3 года подряд) приходил молодой сосед Федоров Олег и врубал музыку, которая с учётом деревянных полов и перегородок спать не позволяла вообще. Да, я скандалил, но он был собственник, а я никто, арендатор.

В этой комнате снято первое наше семейное видео, ребенок книжку читает, празднуем Новый год.
Сюда меня ночью привезли друзья, когда я сильно пьяным плавал в реке Смоленке и наглотался воды, а она там нехорошая, нефтяная какая-то.
В коридоре до сих пор стоит изготовленная мной этажерка, уменьшенная на одну полку.

Трубы системы “Джокер” для неё я взял в демонтируемом цветочном ларьке на Ладожской, а полки купил сам в Максидоме.

Кухня тоже совсем без изменений. Там мою жену пытались вписать в график уборки общественных мест. “Я убирать ничего не буду”, заявила она, вызвав истерический смех у старшей по квартире. Всё-таки, дворянское происхождение.

В итоге, убирался я, поскольку дети боярские у меня в роду только по одной линии курского деда, а у жены по бабушке стругобельский помещик Панов, а по деду вообще слуцкие Щербовичи-Вечоры.

Печка действующая, но я в ней вещи хранил, шкафов не хватало. Въехал с двумя сумками, а как съезжал, вещи в две ходки джипом вывозили.

Предложил семье эту комнату купить, но говорят нет, зачем прошлым живёшь.

Как говорил в 2007 году управляющий колхозом “Ясенские Зори” Артём Богославский, “в Ейске в море можно купаться только у Висты”. Конечно, гостиницы “Виста” давно нет, она была на Каменке примерно напротив военного городка. Но, почему именно там управляющий любил купаться, для меня загадка. Каменка на то и Каменка, что на дне там камни. Глубина при этом очень маленькая. Количество камней снижается по мере приближения к аквапарку и порту. Соответственно, повышается количество людей. Так называемый пляж “Каменка” в Ейске мне категорически не нравится, взрослому человеку нормально не поплавать, а ребёнок переломает ноги.

Если идти от бывшей “Висты” в сторону, противоположную Ейской косе, то там с камнями уж совсем жестоко, зайти в воду можно только в светлое время суток, берег просто состоит из камней. Причём, искусственно сюда привезенных, чтобы не размывало берег. Не знаю, я даже в Коктебеле испытываю полное неудовольствие от купания – терпеть не могу галечные пляжи, а уж тем более из камней.

Многие отдыхающие купаются в Ейском лимане, вдоль всей Нижнесадовой улицы. Дно в лимане илистое, глубина маленькая, вода мутная – в лиман выходят городские стоки, в том числе. Получше становится на Ейской косе, на так называемом Детском пляже – дно твёрдое глубина взрослому по пояс. Но, на Детском пляже я купался всего лишь раз – потому что 15 августа на Центральном пляже были такие волны, что не было ни одного человека, и купаться было решительно никак – дождь, холодно, ветер и волны прямо в берег.

Вот Центральный пляж и есть единственное место в Ейске, где нормально купаться. Твёрдое дно, плавно понижающаяся глубина, у буйков я на цыпочках достаю дна. Народу обычно много, из-за этого мы уходим в техническую зону, где между волнорезами паркуются катера, тягающие “бананы” и ватрушки. Если всё пространство между волнорезами занято катерами, можно сместиться дальше в сторону косы, где опять будет много народу, но всё равно меньше, чем на Центральном. Здесь под водой есть старый затопленный волнорез, об который можно здорово удариться ногой на удалении от берега. В целом, если плыть вдоль пляжа, перпиндикулярно волнорезам и воль буйков – это, пожалуй, моё любимое место для плавания в районе Ейской косы.

А на Центральном пляже нормально с утра пораньше, до 10 часов. Вода прозрачная, есть где прилечь на песке. Либо, с наступлением темноты.

В заметке “Мой опыт в Старой Малуксе” упоминается автомобиль Форд Фокус, причём с негативным отношениям к его обладателям. Комментатор под заметкой спрашивает: “Ну вот откуда такая нелюбовь к Фокусам?”.

Автор комментария наверняка достаточно молод, не застал нулевые годы и не застал Луркмор в расцвете популярности. “Кредитный Форд Фокус” – это мем, или крылатое выражение. Я вообще редко смеюсь, но в 2010 году статья на Луркморе про кредитный Форд Фокус заставила меня искренне смеяться.

Завод Ford открылся на станции Кирпичный Завод за Всеволожском в 2002 году. Я тогда жил в Шлиссельбурге, и завод набирал на конвейер, присылая развозку до Кировска. В большом зале завода мы писали тесты, потом за круглыми столами, человек по десять, проходили собеседования с инженерами.

На момент тестов прошло чуть больше года, как я получил красный диплом СПбГУ, голова ещё работала отлично, и тесты я сделал быстрее всех. Сделал, отложил ручку и огляделся вокруг. Сто человек за столом усердно потели, ломая голову. “Пэтэушники”, подумал я.

Но, на работу я не устроился. Во-первых, я хотел именно рабочим на конвейер, крутить гайки, поскольку презирал интеллектуальный труд и его носителей (это наследие СПбГУ; такой концентрации гнилых людей не встретить ни в одном рабочем коллективе). А завод предлагал мне на выбор: контролёр качества или кладовщик. На тот момент я работал в охране, и по мне так кладовщик – это тот же охранник, а контролёр качества вообще какой-то вертухай. Я хотел работать физически (и через пару лет таки реализовал это, став рабочим), а Ford считал, что такой, как я, гайки крутить не может. И зря.

Форд Фокус в 2003 году – мечта владельца Жигулей. А как доллар стал падать, с осени 2003 года, а рублёвые зарплаты расти (в 2003 году я получал охранником 300 долларов, а в 2005 рабочим – 1000 долларов), плюс где-то с 2005 года начали развиваться автокредиты – даже наш электрик, полный нищеброд, смог взять в кредит Ладу 2114. Ежемесячный платёж 7000 р., зарплата 15000 р., почему бы не взять. На первый взнос, правда, он снимал с кредитной карты. И очень многие так стали делать. Особенно разогналось к началу 2008 года это автокредитование, и если работяги покупали Лады, то офисные манагеры в сторону Лады делали “фи”. Только иномарка! Манагеры считали себя достойными иномарок (схуяли, вроде бы, но так было). А самой дешёвой иномаркой, пусть и российского производства, был Форд Фокус.

Вот так вот и вышло, что люди, которым по деньгам были только бэушные Жигули, а по-хорошему вообще машина не положена, лезли в кредиты и покупали блестящий новенький Фокус. Когда случился кризис 2008 года, из офисных манагеров финансово пострадали почти все. И, чтобы не лишиться своего Фокуса, в борьбе за рабочее место и хоть какую-то зарплату, проявляли чудеса подлости. Думаете, это не осталось у вас на лице и в карме? Осталось.

Сам я, кстати, в описываемое время 2004-2008 перемещался на Москвиче-2140Д. Был очень доволен. Дефорсированный двигатель 68 л.с., а почему-то не езда, а сплошные шашки. Электроника его не душит, может поэтому. Передняя подвеска компостировала мозги периодически, но я сам её перебирал. С семьёй ездили в Новгород, в Пушкинские Горы. Везде на Москвиче. И, никаких кредитов. Не надо было подличать, угождать начальству, чтобы не выгнали с работы.

Уже к 2012 году Форд-Фокус растерял былую популярность в среде манагеров: он стал слишком дорог. “В подвеске 10 рычагов, каждый рычаг 5000 рублей”, объяснял мне про Фокус мастер в сервисе. Эти 10 рычагов, несомненно, обеспечивали хорошую управляемость, но увеличивали цену. А зачем манагеру управляемость? А? И вуаля – манагер предпочёл Солярис, а потом и Рио, с задней балкой вместо подвески, которые вообще неуправляемы на скоростях!Тут мне опять напомнят про мой УАЗ Патриот, мол, чего бы я говорил о скоростях. Есть две концепции получения удовольствия от езды – большая скорость по ровным дорогам и преодоление препятствий. Мой дед после выхода на пенсию работал начальником Госохотинспекции по Курской области, и по совместительству был председателем Курского областного общества охотников и рыболовов. У него был служебный УАЗ-469 с водителем. В эту машину, в езду на ней, я влюбился на всю жизнь так, что никакие большие скоростя это не перебьют. Ну что толку разогнаться до 200 км/ч? А вдруг колесо лопнет. Костей не соберёшь. Двигаться отгносительно медленно, но на машине, которая в любой момент может съехать с дороги, переехать бордюр или препятствие – мне нравится так.

Однако! Вроде бы, у меня заведомо медленная машина. Но 90% легковых машин вокруг едут медленнее, чем мне надо. Какая бы машина у меня ни была, я привык выжимать из неё всё, что она может. Это характер. У большинства окружающих меня водителей характеры другие: они любят медленно разгоняться, долго думать перед маневром, не оценивать и не прогнозировать поведение соседних автомобилей в потоке.

Завод Ford под Всеволожском давно закрылся: Фокусы не выдержали конкуренции с Рио и Солярисами – которые, несомненно, существенно хуже Фокуса для человека, понимающего в вождении, но существенно лучше для нищеброда, который снимает на первый взнос с кредитный карты и покупает машину в кредит, отказываясь от ковриков в салон и багажник. Есть ещё один современный автомобиль, который я ненавижу даже больше, чем Рио с Солярисами, и который, я уверен, выдают и продают только долбоёбам. Это Фольксваген Поло седан. Разгон до сотни за 170-180 (180) секунд, если он вообще способен разогнаться до сотни – не припомню такого случая, чтобы видел Поло, едущий больше сотни. Там наверняка что-то сделали с двигателем и коробкой, что их нельзя раскрутить при всём желании. У моего Патриота обычная комфортная скорость 110, по спидометру это 118. Ни один Поло так не сможет. И большинство Солярисов с Рио, кстати, так не едут. Потому что с их задней балкой это опасно. Не верите – наберите в поиске на Ютубе “юра, юра”, где Солярис с 5-ю пассажирами улетает под фуру на сухой дороге при дневном свете. Это задняя подвеска, которая – ура! – дешевле фокусовской.

Заметка озаглавлена “Форд Фокус как характеристика личности”, но за 12 лет произошли изменения: народ стал беднее, и те же упыри теперь ездят на Рио и Солярисах, которые дешевле Фокуса, но хуже. Поэтому, все насмешки и старые мемы, относящиеся к Фокусу, теперь надо относить к Рио и Солярису. Ну, и к Поло седану.

Июня девятого числа, в 2000 году, я ехал от метро Дыбенко в автобусе маршрута 469 и спрашивал у дядечки в синем (с патронташами на груди) охотничьем костюме:

– Не скажете, когда птицефабрика Северная?

Дядечка подсказал, смотрел на меня с достоинством. Выглядел я жалковато. Ушёл от родителей, ни еды, ни денег нет. А на Северной у меня работала девушка. Главным химиком.

На проходной я сказал, что мне надо к жене, и меня пустили. Сейчас бы хрен так. Мы вместе провели день в лаборатории, а потом поехали на велосипеде в Шлиссельбург, к её родителям. Таким образом, в Петрокрепость впервые я въехал со стороны Назии, а не как все.

Через год, когда я работал у брата путинского сослуживца Черкесова, его заместитель Миша Орихан спросил:

– Где жена работает?

– На Северной, химиком.

– О! Отлично! Нашему другу, фирма у него “Невские берега”, Северная не отгружает кур – дефицит, очередь, крупняку по конкрактам приоритет.

– Ну, и что?

– А его конкурент из Воронежа, которому тоже недогружают, взялся поставить корма для кур по дешёвке, в обмен на лояльность.

– Так надо сказать, что эти корма плохие? – в молодости я был умный, и допёр сразу.

– Очень плохие, – Миша, бывший мент, изобразил несчастье на лице, – вообще негодные!

Дружбой с Мишей я не дорожил и карьеру у Черкесова делать не собирался, поэтому, хоть жене и рассказал про эту просьбу, в блудняк вписывать не стал. Она имела определённое влияние при дворе Виллике Ван дер Бринк (фабрика тогда принадлежала голландцам).

Виллике была выше 180 см ростом, стройная, курила марихуану и развелась с мужем. Фабрика принадлежала её папе, который начинал с торговли курами на рынке. У Виллике был русский любовник Саша, на 30 см ниже неё ростом.

Своё влияние жена потеряла, когда во время декретного отпуска мы плыли на лодке по Новоладожскому каналу, и наткнулись на стоящий катер с Виллике и Сашей. Молча поздоровались, но после декрета Виллике была с женой неприветлива, и жена ушла в Агробалт.

Несколько лет назад Виллике продала Северную тайцам. Директором там Срина Бури, такое ФИО.

И вот, в 2020 году Северная просит у меня счёт на 330 рублей. Не тысяч, а рублей. Для юрлиц у меня нижняя планка 1000 р., но, из уважения к Северной, высылаю счёт. Северная платит по счёту. Вместо 330 р. приходит 33330 р.

То есть, представьте: бухгалтеру принесли счёт на 330 р., а она, пьяная что ли, делает платёжку на 33330 р. И подписывает.

Ладно, думаю, организация вы богатая (да богатейшая, хули), при сверке эти 33 тыс. всё равно вылезут, а я пока вашими деньгами попользуюсь, без процентов.

Представитель Северной, забиравший груз на 330 р., как-то странно посмотрел на меня. Как граф Монте-Кристо, спасавший Морреля. Мне и правда эти 33 тыс. были в октябре важны – не хватало денег на квартальную уплату НДС.

Проснулась Северная через год: мол, международный аудит, подпишите сверку. Я подписал, собрался платить. Но, остановил меня Архангелогородский тракт.

В старые времена, до Виллике и тайцев, на Синявинские высоты с А-120 можно было попасть по двум дорогам: нынешней асфальтовой, которую асфальтировала Виллике (на старых картах это Муромская дорога), и бывшему Архангелогородскому тракту (царская дорога СПб-Архангельск), доселе грунтовому. И вот, тайцы перекрыли Архангелогородский тракт, строя там новые птичники. Это бы ладно, но я глянул на гуглокарту: они птичник поставили прямо на тракт, на дорогу. Ангар поставили на царскую дорогу, по которой я еще 15 лет назад ездил.

– Как можно получить так землеотвод, чтобы на дороге строить?

– Да деньги, господи.

Ах, деньги? Ну, Северная, тогда подождите с деньгами. Я ещё попользуюсь. Как вы моим архангелогородским трактом.

В этом году я всё ждал осени, чтобы поживиться по рыбе – лосось начинает идти в сентябре. Забегая вперёд, форели я хоть и поел, но в основном сезон обломный, по ряду причин.

лВ прошлом, 2020 году, в самом конце сентября я залёг на две недели с этим новым заболеванием, и большую часть арктических гольцов, или палий, успели выловить до меня. В октябре я поймал только одну, в которой была нормальная миска икры – граммов шестьсот. Икру я слегка пересолил, ввиду чего мои домашние воротили нос и ели покупную кетовую. Мясо палии им тоже показалось фи (она жёлтая, а не красная, хотя с виду типичный лосось с крапинками), поэтому на новогодние праздники я съел ещё и два килограмма слабосолёного филе. Палия перед засолкой полтора месяца лежала в морозилке, что рекомендуется для изведения паразитов и снижения количества соли при засолке. Всё получилось отлично. Но мало.

В этом году пока ещё меньше. Решив, что лососей ловят только в трёхстенные ряжевые сети, я взял домой распутывать прошлогодние, скрученные из-за штормов в шнуры. Дело это, в основном, бесполезное. Потратив дней пять и опутав весь огород, ни метра рабочей сети я так и не получил. Удалось только превратить клубки в цельнотянутый жгут, а вот сам жгут уже всё, не распутаешь. Самая засада, если есть кольца. То ли дело одностенная финка, распутывается из любого положения! А у китайки поплавки. Поняв, что теряю время, я бросился набирать новые трёхстенки, которые оказались с семидесятой ячеей. А на лосося надо сорок пять. В итоге, в озеро я зашёл с 60-метровой финкой, связанной из 30-метровок 40 и 45 мм, и с двумя китайками.

Китайка одна скрутилась в шнур сразу, вторая дней через пять. В них не попало ни одной рыбы. В финку же, одностенку, в первые пару дней влетело больше десяти килограммов рыбы, из них одна форель больше килограмма. Именно форель, а не палия и не атлантический лосось. С красным мясом.

Остальное были щуки, язи, окуни и плотва. Финка здорово пострадала, поскольку вынимал рыбу я в темноте, и с выпутыванием не заморачивался – рвёшь леску, и всё. Тем не менее, в эту дырявую финку через пару дней прилетело ещё килограммов шесть. Без форели, но с сигами.

Сигов ловили бреднем прошлой весной, но по осени они лучше, с икрой и жирнее, как и плотва. Икру я жарю отдельно.

После сентября был перерыв в рыбалке по семейным обстоятельствам – свадьба, визиты новых родственников, и так далее. Уже в ноябре выставил три одностенки с ячеей 45-50, в том числе отремонтированную сентябрьскую финку. И, почти ничего. Ну, налим, плотва щука. Было пару дней, что вообще пусто. А рядом стоит друг с китайками – и у него есть. Поймал красномясого лосося в ряжь. Окуней мелких без счёта, щуки.

Хотя я и горячий сторонник одностенных сетей, буду опять пытаться переходить на трёхстенки. Но, финки, чтобы без поплавков.

Потребность моей семьи в рыбе где-то 1,5 кг в день. Пока что сильно до нормы не дотягиваю. Другие дела отвлекают – капельный полив, цветная семенная картошка и т.п.

Как думаете, есть разница между “уличным художником” и вандалом? Для меня её нет.

Вроде и регулярно проезжал мимо Невского рынка на пр. Обуховской обороны, а пропустил момент, как он стал местом глумления для неформалов.

В 2001 году я работал старшим смены охраны на этом рынке. У него ещё есть двор с отдельно стоящими зданиями, куда вход с улицы Ольминского. Главным на рынке был ингуш Магомед, приезжавший на огромном серебристом мерседесе. Странная улыбка Магомеда, не сходившая с его лица, заставляла думать недоброе.

Вторым человеком на рынке называл себя азербайджанец Расиф, бывший боксёр, который работал кем-то вроде администратора. К нему обращалась с заказами на убийства – например, парикмахерша-наркоманка со второго этажа заказывала своего мужа.

Сменщиком Расифа был чеченец Эсхирханов, которого называли Коля – самый жизнерадостный тип, фанатевший от игрового автомата, где мягкие игрушки вытаскивают крабом.

Ночью к охране приходило усиление, в основном менты на подработку. Я был всего лишь лейтенантом запаса и студентом магистратуры, а ночью мне подчинялся целый подполковник милиции Панков – колоритный тип с усами. Как-то Панков выловил ночного вора, залезшего во двор за цветным металлом от старых холодильников, и привёл ко мне в кабинет.

– Фамилия, имя? – спросил я вора.

– Андрей Платонов, – быстро ответил вор.

– Писатель?

Вор замялся. Мы его отпустили.

На этом рынке я познакомился и с другими русскими людьми, которые торговали. Бывший сотрудник Леноблисполкома продавал на улице колготки. От него я узнал, что исторически Всеволожский район контролируют армяне, а Выборгский – азербайджанцы.

У помойки за главным зданием рынка тусили бомжи; дворник Витя пил “Льдинку”, напаивал приходящую бомжиху с лицом персидско-иранского типа, которая теряла сознание и была доступна; говорили, что у неё пятеро детей.

Продавец рыбы Механошин скандалил со своим наёмным работником, выгоняя его без зарплаты, а работник буянил; тётка, похожая на мою тёщу, искала наркотики, а мне заговаривала зубы словами “вы мой сын”; южные люди восхищались толстым русским продавцом, который выпивал за вечер три литра водки, при этом первый литр не закусывал (“спэциально закускы нэ дэлает!”), а дальше пепси-кола; мастер по обслуживанию игровых автоматов показывал мне дугообразные следы на стене за “крабом” с мягкими игрушками и мрачно констатировал, что автомат переворачивали – я думал на чеченца Колю.

На этом рынке в 2001 году произошла интересная история, связанная с начальником охраны Станкевичем – положительным мужчиной в очках, типажа Михаила Горбачёва. И не только внешнего типажа: Станкевич оказался предателем, перебежавшим к Магомеду от своих патронов и сослуживцев по ментовке – Черкесова и Орихана. Черкесов, кстати, был старшим братом тогдашнего полпреда, впоследствии главы ФСКН. Когда я увольнялся, Орихан выдал мне 80% зарплаты, а 20% прикрыл ладонью.

– Андрей, мне надо, чтобы ты рассказал про одного человека.

– Станкевича?

– Я сам не верю, мы вместе с Василичем с ним служили. Что он задумал?

– Его Шамсутдин Гусейнов убедил работать с Магомедом, а вас с Василичем они кинут на деньги. Станкевич согласился.

Орихан поводил головой, сказал что-то типа “ну, бля” и отдал мне оставшиеся 20% зарплаты. Дома я напился: ведь даже сдать точного предателя – это стукачество, и делать этого нельзя. Нужны были деньги – молодая семья, жена беременная, и так далее. Сейчас бы я так не сделал, даже будучи совсем без денег.

Много душевных моментов связано с этим рынком. “Уличные художники”, наверное, действительно не втыкают, что мажут краской людей прямо по душе. Которой у них самих 100% нет. Тонкой материи, из которой кроится душа, в мире ограниченное количество. Чем больше людей, тем они недушевнее. А много и совсем никаких.

#невскийрынок #стритарт