Рубрика: Наука

Второй день высаживаю рассаду картошки. Надо быстрее, в конце июля начнётся фитофтороз, и что собрал, то собрал. Та, что посажена клубнями в начале мая, ещё не вылезала. Зашёл на обед выпить вина.

— Мне нравится, что ты возишься с растениями, — говорит жена.

— Ага, — перебиваю, — конечно, потому что в это время на других женщин не смотрю!

Вспомнил бухгалтера Свету Бахтиозину, которая мне нравилась, но я не видел перспектив, будучи женатым. Жарким летом 2010 года я носил на работу огурцы со своего огорода, который поливал по вечерам, таская воду вёдрами из реки — колодцы были сухие. Тогда Света сказала:

— Другие мужики бухают, а вы огурцы выращиваете, молодец.

Ну да, это лучше, чем «другие мужчины деньги зарабатывают, а вы огурцы выращиваете». Ненавижу, честно говоря, зарабатывать деньги, и женщин, которые этого требуют. Таких, кстати, немного, главное на них не попадать.

— Нет, мне нравится, что ты возишься с растениями, — продолжает жена, — потому что мужскими руками что-то материальное создаётся.

Что и говорить, судьба гуманитариев тяжела. Как жить, не создавая материального — повеситься можно. Разве что книжку издать — хоть что-то материальное.

В 2005 году я впервые проходил полиграф в «Евросети». Полиграфологов тогда было двое: одна неприятная очкастая женщина и молодая Юля Прыткова. Я попал к Прытковой.

Настроившись на допрос рабочего хозяйственно-имущественной службы, Прыткова перебрала моё личное дело и не стала скрывать удивления:

— Извините, я спрошу… Почему вы не стали работать в науке?-

Я стал ходить вокруг да около, стесняясь сформулировать своё истинное отношение к людям, занимающимся современной наукой

— И понимаете, наука — это…

— Переливание из пустого в порожнее? — обобщила Юлия.

— В основном.

Юлия рассказала о процессе прохождения полиграфа.

— Вопросы я буду задавать вам по три раза, — она улыбнулась, — конечно, понимаете, почему?

— Трёхкратная повторность, — улыбнулся я в ответ.

На деле вопросы она задала раза по полтора и сказала:

— Ну, в общем, всё понятно с вами.

— Честный человек?

— Ага.

Хотя я тырил саморезы как ненормальный и пил казённые сливки выше разумной нормы, полиграф ничего не показал. Потому что всё зависит от полиграфолога. Через год я попал к неприятной очкастой женщине. Вот тут уже была настоящая трёхкратная повторность, никаких сентиментальных вопросов о том, почему не работаю в науке — баба-робот и всё.

Про трёхкратную повторность я вспомнил вчера, когда один молодой родственник поделился в расстроенных чувствах — мол, у девушки внематочная беременность.

— Чего, — говорю, — внематочная?

У меня на это словосочетание встаёт триггер-сторожок: заработки наших официальных убийц в белых халатах состоят в постановке диагнозов, которые сам хер проверишь, с последующим избавлением от этих диагнозов за деньги, и внематочная беременность у них несомненный хит.777 — Идите и проверьтесь в трёх разных местах, — посоветовал я, — если в трёх будет одинаковый диагноз, тогда ладно. Врачей уродов 70%, обычно в одном месте из трёх всё-таки нормальный попадается.

— Но, есть результаты УЗИ, снимки…

— Эти пидары знаешь, чего тебе нарисуют на УЗИ?

Родственник обнадёжился, и с утра они побежали по клиникам. В первой же клинике внематочную беременность полностью опровергли. О чём я с удовольствием выслушал по телефону.

Вчерашняя клиника, где поставили диагноз, кстати, называлась «Скандинавия».

Насчёт тех же учёных, как говорит мой однокурсник, давно заведующий кафедрой: «В СПбГУ треть — ФСБ, треть — вольные каменщики, и треть работает. Я работаю».

А вот я не могу работать, когда вокруг две трети уродов.

Наша компания дрейфует из агросервисной в биотехнологическую — занимаемся микроклональным размножением картофеля. Так называемые цветномясые сорта — картофель с цветной мякотью.

У нашего соучредителя недописанная диссертация по картофелю, лежит уже лет двадцать. Сегодня я напомнил ему об этом — мол, возобнови, доделай, будет хоть профильный кандидат наук в фирме. И, думая про те годы, когда мы занимались на кафедре агрохимии СПбГУ, вспомнил анекдотическую, но совершенно реальную историю.

К нам на кафедру повадилась преподавать сотрудница матмеха, математик Наталья Николаевна Семёнова. Она вела курс типа «Математические методы в агрохимии». Наши агрохимики стали брать её соавтором в свои работы. поскольку математически обрабатывать данные никто не умел, а Наталья Николаевна брала за обработку соавторством.

Она была тёмненькая, годами за сорок, и активная. Как-то в понедельник после выборов в Госдуму 1999 года мы с нынешним соучредителем пришли на кафедру, довольно понурые.

— За кого голосовали? — кокетливо спросила Наталья Николаевна.

— За коммунистов, — ответили мы.

Она пришла в ужас.

— Что!? Вы шутите?

— Нет.

Мои родители сказали, что перестанут кормить, если не пойду и не проголосую. У соучредителя было помягче, но мы и правда оба были за коммунистов. К концу 90-х дерьмократы не задолбали, наверное, самых упёртых. Наталья Николаевна была из них. Мы спросили, за кого голосовала она.

— Ну, уж точно не за генерала Макашова! — эмоционально ответила Семёнова.

«Почему бы и нет», подумал я, поскольку считаю Макашова хорошим человеком.

Одна из совместных работ по картошке у Натальи Николаевны была с магистранткой Леной Старицыной. Магистрантка выращивала картошку в разных условиях, делала химические анализы, получала данные — параметры картофеля и почвы, и передавала их Наталье Николаевне. Результат работы был заранее известен — картошка должна была показать то-то и то-то.

Ежу понятно, что если дать картошке больше азота, она увеличит зелёную массу, например. Это открыли ещё в середине XIX века. Павел Костычев, ученик Докучаева, в работе «Почвоведение» указывает, что едва ли найдётся толковый учёный, придающий серьёзное значение химическому анализу почв — этот анализ потерял значение уже к концу XIX века. Хотя до сих пор находятся дураки, отдающую свою почву на химический анализ, хотя бы на NPK. Среди агрономов таких почти нет, но тем не менее. Это религия, которую наука опровергла ещё 120 лет назад. Для меня до сих пор загадка, почему научные работы планируются руководителями по такой схеме: надо сделать то, что и так понятно. Разгадка лежит в той области, которую принято называть конспирологией.

И вот, в один из дней (я присутствовал) Лена Старицына принесла Семёновой данные, и математик стала внимательно изучать таблицы. Глаза Натальи Николаевны открывались всё шире. В голове она преобразовывала таблицы в графики, а выглядели графики так, что Наталья Николаевна начала издавать какие-то звуки, а потом, когда картина стала совсем не совпадать с ожидаемым поведением картошки, воскликнула:

— Что это?! Открытия нам не нужны!

Эту фразу «открытия нам не нужны» запомнили все, кто присутствовал, и долго потом передавали из уст в уста. Вот и я вам сейчас передаю. Мы, молодые студенты, видели свою роль в том, чтобы сказать что-то новое в науке. Мечтой каждого было сделать открытие. Это обсуждалось за чаем на кафедре, на посиделках в общаге — что надо делать, чтобы сделать открытие.

Умные преподы старались поддерживать в студентах такое заблуждение, чтобы по максимуму использовать их наивность и молодую энергию — для работы на руководителей. «Открытия нам не нужны» — это квинтэссенция современной научной работы, но прямым текстом эту фразу говорить нельзя — студенты могут резко разочароваться и охладеть к работе. Мы, кстати, и разочаровались.

В этом плюс таких, как Наталья Николаевна — эмоции позволяют им проболтаться, что частично искупит для них грех введения молодых юношей и девушек в заблуждение. Научные руководители подобны педофилам — они пользуются молодостью и наивностью студентов и аспирантов, некоторые из которых, подростя и заматерев, тоже становятся педофилами и продолжают дело учителей.

Но некоторые не становятся — как мы с соучредителем, например.

В бытность в СПбГУ я застал тренера по тяжёлой атлетике Ивана Сергеевича Краснова, который тренировал ещё Дмитрия Медведева.

Краснов дал мне какое-то упражнение на пару минут, после которого я вспух, как шарик. Иван Сергеевич приподнял очки и не скрыл удивления:

— Ты легко подвергаешься накачке.

Это я и до него замечал. Стоило прыгнуть в бассейн и быстро проплыть туда-сюда, как тело увеличивалось в объёме так, что окружающие присвистывали. Минут через пять сдувалось. Это явление у качков называется пампинг, накачка.

С возрастом эта склонность к накачке тает и тает: как ни плавай, как не накручивай на тренажёре многоповторочку — тело не пухнет в сорок лет. Но, есть таблеточки, или порошок, помогающие вернуть ощущение молодости. Продаются в магазинах спортивного питания как AAKG — аргинин альфа-кетоглутарат.

Работает как донатор оксида азота, поэтому беру AAKG, когда потенция нужна. Виагры всякие и сиалисы — туфта, пробовал пару раз, нет отличия от фона. Аргинин порошком стоит копейки, а действует. Распухаешь, везде где надо.

Ещё можно брать цитруллин, как предшественник аргинина.

Когда на военных сборах выдавали обувь, из батареи (120 чел.) я остался последним, упёрся рогом и не соглашался с прапорщиком.

— Мне не лезет 46-й.

Всё есть у этих чертей, прапорщик вынес таки 48-й. Великолепные сапоги. В 2012 году, пригнав Nissan Primera P12 в сервис, услышал от автослесаря:

— Вы, наверное, из деревни.

— Почему так думаете?

— А у вас сапоги.

Городские почти не носят сапоги; в 1995 году, ещё в школе, я готовился к армии и бегал по утрам в детском саду под окнами. В кирзачах бегал. И в школу в них ходил. В Санкт-Петербурге. Классная Елена Ивановна Чичикалюк смотрела с подозрением, но ничего не говорила.

В шансонных песнях можно периодически встретить термин «прохоря» по отношению к сапогам. Тем не менее, у Иосифа Бродского в стихотворении «На смерть Жукова» написано «прахоря». Бродский не мог написать неправильно, по-моему. Это блатные на слух записывают, через «о».

Сейчас одна из главных моих проблем — купить прахоря 48 размера через интернет. А уй там. Везде 43-й размер, для недомерков. А как же для гвардии, на гренадерский рост. Нету.

На днях утром открываю машину, переднюю пассажирскую дверь. В ногах пассажира птица дохлая лежит.

Ездил последний раз вчера вечером, и пассажир был, птицы не помнит. Взял палку, выкинул птицу.

Еду, гадаю, как она в машине оказалась. Рассказал на работе.

— Хера, у тебя щели! — не упустили возможности владельцы немецкого автопрома (а у меня УАЗ, но не с птицу щели же).

Сегодня подхожу к выкинутой птице, а она ещё и с мышой в когтях была!

Вот было у вас такое: в машине птицы на мышей охотятся?

Наверняка не было, потому что у вас машины тесные.

А у меня УАЗ.

UPD фото показывал одному биологу и одному леснику, оба говорят «Сову заебошил»

Это стихотворение я пихал раньше и во вконтакт, и в ЖЖ; на этих платформах, как можно догадаться, ничего не индексируется, и я не могу найти свой текст поисковиком по названию или кускам текста. В этом стихе всё правда — это буквальная зарисовка обсуждений из вконтактовской группы, посвященной памяти человека, которую я лично не знал, но наверняка неоднократно видел. Много лет мне не давали покоя мысли о девушке, про которую сказано в конце заметки про теодолитный ход. Она ушла от нас и вскоре вышла замуж за человека курсом младше. Лет через десять, пощёлкивая по профилям вконтакте, я вспоминал людей с того курса, смотрел фотки времён учёбы. Нашёл эту группу, где студенты-биологи курсом младше меня оплакивали однокурсницу и хотели создать сайт её памяти. Обсуждения меня поразили. Люди с понтом трепали языками, и ничего не делали. Это продолжалось год, два, три и далее. Группа называлась «Памяти Галки»; она провисела в таком виде почти 10 лет, сейчас я её найти её не могу, а родственную группу закрыли. Но уж, поверьте мне на слово и на этот раз. Всё правда, даже про Дятла и однополые браки — он действительно их активно защищал на форумах, в заметках и везде. Почему текст в рубрике «Наука»? Да потому что это про учёных! Половина упомянутых птиц давно с кандидатскими степенями. И это главнейшая черта и прерогатива позднесоветских и российских учёных — трепать языком и ничего не делать.

О сайте памяти Дрозда

Дрозда любили многие вокруг.
В нём было притягательное что-то.
Ему и Дятел — кум, и Перепелка — друг,
И Цапля из соседнего болота
Нет-нет, да и приветливо кивнёт.
Он жил, творил, любил, куда-то мчался
Но как-то раз трагически скончался:
Удар, несчастье, прерванный полёт.

Друзья, конечно, в шоке — ну и ну,
Был Дрозд — и нет. Стена ВКонтакте плачет.
Все пишут, кто-то чувствует вину,
Накапсил САрыч: «ПАМЯТЬ ВЕЧНАЯ ЕМУ»,
Да, есть что вспомнить, так или иначе…
И тут пробило Дятла: «Быть сему,
Ребята — мы должны
не пожалеть труда,
И сделать сайт — конечно, памяти Дрозда».

— Прекрасная идея! — все орут.
В головках птичьих сразу перспектива:
Вот сайт, там много фоток, креатива,
Цитаты, тексты, тэги — так и прут,
Да баннеры трагически мерцают.
И в память о разбившемся Дрозде,
ВКонтакте создается группа, где
Его друзья идею сайта обсуждают.

— Сайт должен быть на эдакой платформе, —
С умом вещает тихий Козодой, —
Чтоб графика и всё такое — в норме,
Чтоб глюков не было, чтоб интерфейс простой.
— Нет, надо так, — советует Щегол, —
Чтоб каждый, кто на этот сайт зашёл,
Дизайну и контенту умилился.
— А где контент, однако? — Лебедь взвился.

— Нам надо выбрать имя для домена, —
Сказала Сойка, — варианты есть,
Сейчас придумали имён мы целых шесть —
От «Дрозд-инфо» до «Песня чёрной птицы»,
Хотя, похоже, заняты они…
Но имя надо выбрать непременно.
Проголосуем? Как не поверни,
Без имени идея тормозится.

Итак, — отстукал Дятел, — что у нас,
(«Итак» он стёр и написал «And now:»),
Должны открыть мы эф-ти-пи для Павы,
(Верстать, однако, вызвалась она —
Задача не особенно трудна),
Сайт будет крут, заделаем на раз,
Подумать с эс-кью-эл и пи-эйч-пи,
Ну и вообще, друзья, аш-ти-ти-пи…

Поглядывает Цапля из болотца:
Работа как-бы вроде-бы ведётся,
И Дятел, отдавая дань Дрозду,
Задачи ставит с префиксом «to do:».
Однако — цигель, долго ли нам ждать?
Народ устал и сайта он желает.
Синица стала робко щебетать:
«Ребята, кто сверстает? Кто сверстает?»

И что в итоге. Страсти улеглись.
Друзья куда-то тихо разбрелись.
Дрозд года три уж канул в Лету,
Вокруг всё та же ерунда,
А сайта памяти Дрозда,
Как можно догадаться, нету.
Да ну и что. И ладно. На хрен сдался.
Сойдёт и так; ВКонтакте-то остался.

А Дятел где? Не очень-то и плакав,
Особо и не помнит о Дрозде —
На форумах, в заметках и везде
Стучит о пользе однополых браков.

2011

Ещё полтора года назад, в заметке про филологию, я обещал написать о таком же распиздяйстве в биологии. На первый взгляд, биология существенно сложнее гуманитарных наук в плане подтасовок и фальсификаций: если утверждение не подтверждается экспериментом, или если эксперимент нельзя воспроизвести, никто в это утверждение верить не должен. Однако, биологическая наука чуть менее чем полностью состоит из теорий, которые не являются законченными, и у не привыкшего принимать на веру всё что попало исследователя вызывают задумчивость. Большие успехи сделала прикладная генетика за рубежом; российские генетики, те кто успел примазаться, поучаствовали в успехе. Но кафедра генетики — одна из 20 на биофаке. Чем заняты остальные кафедры? Имитационной наукой, конечно.

В 2008 году, через 7 лет после окончания магистратуры, я получил наконец работу по специальности — агрономом. По жуткому блату, трое моих друзей давили на принимающее решение начальство, чтобы меня взяли. Два месяца главный агроном колхоза, наш старший товарищ по кафедре, убеждал управляющего, что меня надо взять. Управляющий сдался, и я переехал жить в Краснодарский край.

Пока я занимался теплицей, рассадой и капельным поливом на овощах, мой товарищ занимался закладкой интенсивного сада и бахчи. Посеяли пять гектаров дынь и арбузов, взяли самые дорогие голландские семена. Тут выяснилось, что у нас договор с заводом «Русское поле Албаши» на поставку кабачков, а уже посеянных кабачков может не хватить. И главный агроном решил разместить кабачки на свободном участке — рядом с дынями и арбузами.

Старый местный агроном, опытный охотник, Борис Александрович Горянский, смотрел на приготовления:

— Что сеять будете?

— Кабачки.

Борис Александрович поднял брови:

— Так они же переопылятся!

— Что значит — переопылятся?

— Переопылятся с дынями, будет несладкая дыня со вкусом кабачка, и арбуз несладкий.

Главный агроном не поверил и собрал на консилиум свою команду, выпускников СПбГУ, теоретиков. Некоторое время шло обсуждение, по каким биологическим законам возможно переопыление разных родов, не то что видов — кабачки и дыни относятся к разным родам. Я озвучил эту проблему у себя в коллективе тепличниц. Женщины покачали головами:

— Андрей Иванович, раньше, когда нормальные агрономы были, бахчу закладывали не ближе трёх километров от станицы. Потому, что в станице во дворах кабачки, тыквы, а от них арбузы не сладкие. Мы сами арбузов мало сажаем, потому что всегда у какого-нибудь гада в соседних дворах кабачок воткнут.

Главный агроном, тем временем, не найдя ответа в интернете, позвонил прямо в ВИР на Исаакиевскую площадь. Хранители коллекции семян Вавилова ответили однозначно:

— Взаимного влияния кабачков и арбузов быть не может, это всё чушь.

Главный агроном дал отмашку на посев кабачков. Надо ли говорить, что ко второй половине лета мы получили пять гектаров абсолютно несладких арбузов и дынь со вкусом кабачка. Местные агрономы только презрительно ухмылялись. Немногим позже новый председатель колхоза, услышав про бахчу на совещании, грозно сказал:

— Если слово «бахча» услышит один человек, он не только мне, он вам яйца оторвёт!

Он имел в виду владельца и инвестора колхоза, приближенного к президенту.

Это только один маленький эпизод, и заметки я пишу короткие, по эпизоду в каждой. Огромный материал дала мне полемика с юными биологами — защитниками ГМО. Они вообще ничего не понимают в сельском хозяйстве! Так же, как и маститые сотрудники Всесоюзного Института Растениеводства имени Вавилова. Учёные-биологи, понимающие в сельском хозяйстве, закончились после Трофима Денисовича Лысенко. Нынешние кандидаты и доктора занимаются каждый узкой темой, а-ля семядоли ячменя или тычинки вероники дубравной, но цельная картина биологических процессов у них — на уровне не выше школьного учебника биологии.

Те, кому положено работать «в поле» — не работают в поле, а сидят в кабинетах и получают деньги. По-моему, это аморально, как и сокрытие истинной причины несъедения коллекции семян в блокаду.

Продолжение следует, много продолжений.

Я всё-таки хочу посмотреть в глаза тому ебанько, который написал в Википедии про Великий Устюг: «Правильное произнесение названия — У́стюг, с ударением на первый слог». Это новое в русском языке, блять! Наверняка этот автор из тех учёных, у которых в слове «негодование» корень — «негодова», и про которых я писал в заметке «Имитационные науки: Филология».

Поскольку заметку такого уровня в Википедии обычно пишет коллектив авторов, ниже в ней мы видим то, что есть на самом деле:

«Ввиду этого уже в XIII веке посадские люди стали переселяться на левый берег Сухоны и основали там новое поселение, названное по устью реки Юг, Усть-Югом или Устюгом.»

А эти все Усть-Луги, Усть-Илимски и Усть-Цильмы тоже прикажете по-новому называть, с ударением на первый слог?

Задолбали мрази кабинетные.