Нашёл в своём старом ЖЖ ссылку на заметку в фэйсбуке от 2014 года. А перепечатаю-ка я её здесь
Пришёл домой, а дома тортик. Понял, что вряд ли жена его купила, видимо проставился кто-то. Жена объяснила, за что.
Приходит к ней женщина и спрашивает:
— Вы компьютером владеете?
— Да.
— В совершенстве владеете?
— А что нужно-то?
— Надо написать письмо по электронной почте.
И пишут они письмо, ни много ни мало, Президенту. Про питерскую больницу на Костюшко, 2. Туда у женщины попала мама, вымогали с них сперва деньги, а потом выдали труп. Тело в синяках, на месте крестика — вдавлено и кровоподтёк, короче — либо роняли, либо били. Прокуратура фотографии взяла, а хода делу нет. Про вымогательство и то, что пациенты с родственниками в открытую медперсоналу платят, вообще прокуратура слышать не хочет. Остаётся последняя инстанция. Отправили письмо, а женщина потом забежала и занесла тортик.
Четыре года назад ехал я в южном поезде из Питера с пожилым абхазом. Он в молодости ещё приехал из Абхазии в Ленинград, работал всю жизнь таксистом. Женился на русской, было двое детей у них. Когда началось в Абхазии в начале 90-х, его жена с детьми там отдыхала. Эвакуировались они срочно, вертолётом. Вертолёт сбили «Иглой», все сгорели. Таксист прилетал из Ленинграда опознавать то, что осталось. Он рассказывал всё это, у него появлялись слёзы, и мне было его жалко.
Разливая до конца очередную бутылку «Пять озёр» и глядя на покачивающиеся мандарины, таксист вспоминал свою русскую жену:
— Ах, какая она у меня была, Иванова Тамара Петровна! Жили мы хорошо. Работала в больнице на Костюшко, 2. Завхозом. С каждого аборта по три рубля имела!
Я вам честно скажу, у меня даже полиса медицинского нет, бесплатного государственного. Настолько я эту медицинскую пиздобратию ненавижу.