Рубрика: Люди

Прошлонедельная заметка из фэйсбука

На минувших выходных под Лугой было лобовое ДТП, 5 погибших.

А вчера выходит видео, где родственник погибших в течение 5 минут искренне и вежливо просит вернуть вещи, похищенные с погибших – ладно там телефоны и инструменты, не возвращайте, но памятные украшения пожалуйста отдайте. И в конце видео у него это слово всё-таки прорывается: государственные.

На месте ДТП нарколыг и случайных людей не было, только государственные люди. Поэтому возможные крысы относились к трём социальным группам: МЧС, медики и полиция.

На что уж я терпеть не могу медиков, но среди них есть хирурги. Поэтому огульно заявить, что медики плохие, не получается. К полиции мало кто хорошо относится, но честные менты есть, хулиганов отлавливают за зарплату. И только про МЧС я не мог сказать ничего хорошего, поэтому написал комментарий:

“Хорошо хоть в конце прямо адресатов назвал. Это ж не нарколыги на месте ДТП шарятся, ценности это стандартная добыча сотрудников МЧС”.

Получив лестное количество лайков, вместе с ними я получил и комментарии от пожарных: офисная тётка из ОГПС спрашивала, в своём ли я уме; кабинетный инспектор мерзкого вида, в свои 37 лет не женатый, спрашивал “не ахуел ли ты такое писать, ведь можно за такие слова ответить”; строящий из себя благородного огнеборца мачо просил меня не судить всех по себе и намекал, что эмчээсники не касаются тел, пока не коснутся менты.

На следующий день, сегодня, видео перепостили в мощный паблик с сотнями тысяч подписчиков, и картина комментариев стала более полной. Люди делились на 3 лагеря: имеющие опыт ограбления медиками, имеющие опыт ограбления пожарными, и имеющие опыт ограбления ментами.

Меня, слава богу, никогда не грабили медики или менты, потому что, повторюсь, не все они крысы. А вот пожарники – крысы все. Вся эта их отвага на пожаре обусловлена предвкушением хорошего хабара. “Мы же жизнью рискуем, чего такого если труп оберём, ему эти украшения уже не нужны”. Любят они и горящие склады, а вот офисы не любят – кроме калькуляторов да ноутбуков, ничего не спиздишь. Лужские пожарные спиздили у нас однажды даже газовую плиту, из негоревшего помещения. Лес горит? Так шо там брать, грибы? Ни, не хОчу.

Пару раз за жизнь я вызывал МЧС – один раз перевернулась лодка на моих глазах, второй раз было ДТП с зажатыми. Катер МЧС приехал, когда все уже утонули, а на ДТП быстрее приехали менты, которые всех деблокировали руками; когда все участники уже сидели на посту и оформлялись, мне названивало МЧС, разыскивая место ДТП, где уже не было ни людей, ни машин.

Своё отношение к МЧС я окончательно осознал несколько лет назад, когда беседовал с директором школы:

– Если ваш сын будет иметь приводы в полицию, его не возьмут на работу, например, в МЧС.

Я посмотрел на директора как на дурака и хотел уже спросить: “Я правда похож на отца, который желает своему сыну работать в МЧС?”, но сдержался. Мысль о сыне-эмчеэснике резанула меня до крайности неприятно. Уж лучше менеджер по продажам, там хоть думать надо.

Итак, вы поняли, что данный пост о главной дармоедской службе, которая не тушит лесные пожары в Сибири. Какой там хэштэг воткнуть,#savesiberia что ли; а может, #savesiberiaforest

Иногда, по необходимости зайдя на Авито, мы с женой начинаем читать объявления и не можем оторваться. Не нужен никакой Петросян. Смеяться можно над объявлениями, предмет которых тебе немного известен.

Вот продажа участка в районе деревни Пухолово. Цена завышена раз в десять, при этом указано ИЖС, а на самом деле земля ДНП – агент идёт на прямой обман. Но, не это смешно. Фотографии, которые должны были бы изображать участок, изображают солнечные пляжи совсем в другом регионе России. Вообще, основной смех над объявлениями – из-за фотографий, потому что агенту запрещает его религия фотографировать реальный продаваемый участок. Вы увидите реки и озёра, находящиеся в десятках километрах от участка, фото грибов и ягод из интернета, но только не сканы документов на участок и его реальные фото. Ну очень редко увидите, в 90% случаев – нет.

Вот продажа участка в деревне Берёзовка. Цена ровно в 5 раз выше кадастровой стоимости. Смех начинает возникать при словах об активном развитии деревни, и достигает кульминации при утверждении “От Петербурга на автомобиле 1 час”. Да, агенты расчитывают заполучить покупателей – владельцев гоночных болидов, но гоночный болид не пройдёт дальше Сологубовки, а от Сологубовки до Берёзовки больше 25 километров по дороге и не совсем. От Турышкина до Малуксы, если ходил грейдер, можно доехать за 20 минут. Если не ходил грейдер – за 40-50 минут. А вот от Малуксы до Берёзовки доехать можно только на подготовленном внедорожнике, и то не во всякое время года. Деревня там не развивается, а накрывается медным тазом, в том числе из-за отсутствия ухода за дорогами. Как, например, накрывается Погостье, куда дорога просто заросла и её нет. Но не все же это знают. От Петербурга до Берёзовки на подготовленном внедорожнике – 2 часа ровно, если в тёплое время года и без пробок. Я доезжаю от Кировска до Малуксы на Патриоте за 1 час, если очень тороплюсь. Но, о чём мы говорим, время и расстояние до объекта – это первые два святые параметра, в отношении которых агент просто обязан соврать.

Также, агент обязательно соврёт вам про площадь участка или дома. Агент обязательно соврёт вам при первичном разговоре, что он собственник объекта. Это религия такая – врать везде и во всём.

Недавно к нам в арендуемую квартиру приходили новые владельцы в сопровождении агентши. Агентша бодро принимала звонки: “Да, я сдаю двушку…. Да, я собственник!”. Вот зачем, блять, она говорила, что она собственник? Что ей даст в итоге это враньё?

В 2003 году знакомый позвал меня на подработку в агентство недвижимости “Внештранс”, на Гражданской, дом 20. Люди в агентстве были довольно интеллигентные, что в те годы ещё не было большой редкостью. Сначала мне сказали напечатать объявлений “Куплю квартиру в вашем доме” и клеить их, где мне хочется. За пару месяцев я получил по таким объявлением пару звонков, и оба раза это были агенты – настолько тупые, что не разглядели в моём объявлении агентское. Директор агентства Бондаренко, интеллигентный мужчина в очках, решил дать мне реальный объект, который надо продавать. Это была комната в коммуналке в Металлострое – то есть, фактически, за городом, в Колпинском районе. Я разместил объявление в “Бюллетене недвижимости” и стал ждать звонков. За две недели мне позвонила одна молодая семья, снимающая квартиру в городе, и желающая купить хоть какое, но своё жильё. Про ипотеку, если кто не помнит, в 2003 году народ не знал, её фактически не было. Я съездил за свой счёт в Металлострой, показал комнату, ну и всё. Обычно люди смотрят много вариантов, и объект надо показать раз десять. Если, конечно ты не жулик и не уверовал в религию агентов – врать везде и во всём, брать клиента за горло и не отпускать.

Директор Бондаренко решил разобраться в причине моих неудач.

– Ну-ка, покажите ваше объявление, – сказал он.
Прочитав текст, директор недоумевал:
– У вас написано – Колпинский район. Но ближайшее же метро – Рыбацкое? Значит, надо писать – Невский район!
– Как, зачем? – не понял я смысла обмана.
– Исправляйте объявление.

Квадратный метр в Невском районе стоил процентов на 30 дороже, чем в Металлострое. Люди, читавшие раздел Бюллетеня про Невский район, видели аномально низкую цену, и количество звонков увеличилось. Но, как правило, звонок начинался с вопроса:

– Скажите, где это в Невском районе улица Полевая? Не могу найти на карте.
– Вы знаете, это в Металлострое…

Наверняка сам Бондаренко, давший такой совет, сумел бы обработать позвонившего лоха. Может, он вёз бы его на просмотр, до последнего убеждая, что они едут по Невскому району. Может, он и его сотрудники владели таким высоким градусом НЛП, что сделка бы состоялась – иначе как было объяснить, что сделки у них получались. Но я не владел НЛП и не мог убедить человека, что Колпинский район – это Невский. Для меня это были два разных района, как и для всех, надеюсь, умственно здоровых.

Таким образом я висел во Внештрансе три месяца, ничего не заработав. Директор Бондаренко решил дать мне задание ещё проще – сдать комнату, принадлежавшую сотруднице агентства. Комната была в двухкомнатной коммуналке, где жил дед со своей молодой сожительницей, и этот дед выживал всех соседей. Однако, на меня свалилось чудо – по объявлению позвонила агент с Гончарной улицы, которая хотела найти комнату для четверых тверских рабочих. Мы заключили договор от имени Внештранса, взяли с прораба 4000 рублей комиссии, которую поделили пополам. Звали агентшу – Перинская Валентина Афанасьевна. Свои 2000 рублей я вручил директору Бондаренко, и он отстегнул мне с них косарь – положенные мне, как агенту, 50%. Эта тысяча рублей, забегая вперёд, и была всем моим заработком за полгода работы.

Приближалась встреча нового, 2004 года, и во Внештрансе собрался корпоратив. Пили из пластиковых прозрачных рюмок, которые кажутся обманчиво маленькими. Сидящая справа опытный агент говорила мне:

– Андрей, вы кладите красную рыбу на булку с маслом…
– Нет, – отвечал я, – булкой с маслом я могу и дома наесться, а тут, извините…
И ел красную рыбу без хлеба. Сидящий слева подлый знакомый, приведший меня в недвижимость, после каждой рюмки тыкал меня в бок и шептал: “Андрей, обратите внимание на Татьяну Ивановну”, или “обратите внимание на Марианну”, или “обратите внимание на Галину Николаевну” (это была беременная агентша на последних сроках).

Татьяне Ивановне было скоро 60, но она была стройная, и, видимо, страстная. Жила в коммуналке на Староневском проспекте. Марианна была молодая, но с ней был ещё более молодой кавалер – ботаник в очках. Муж Марианны был отцом того самого ребёнка, сидевшего в беременной Галине Николаевне. А я, честно говоря, был женат и любил свою жену. Поэтому, блевать начал ещё в агентстве. Домой меня провожали Марианна с ботаником. По пути я заблевал ещё и вестибюль станции метро “Площадь Александра Невского”.

После нового года директор Бондаренко выгодных сделок мне не давал. Походив ещё немного на дежурства по понедельникам (надо было сидеть на телефоне и принимать звонки), я потихоньку слился из этой сферы деятельности. Через полгода записался на курсы строителей-отделочников, устроился рабочим, и тогда вот в жизни началась светлая полоса. Об этом в отдельных заметках будет.

На днях я написал в фэйсбуке “Худшие из пролетариев – это не повара и даже не дворники, а, как ни странно, агенты по недвижимости”. Один бывший журналист даже лайкнул эту запись. Почему я это написал? Потому что за прошедшие 15 лет состав риэлтеров изменился радикально. Умерли и ушли на пенсию интеллигентые люди, которые в 90-е вынуждены были пойти в эту профессию. А наводнил её шлак, человеческие очистки, природные жулики без капли интеллигентности.

Никакого труда сейчас нет продать или купить квартиру самому. Не смочь это сделать может лишь совсем, извините, умственно отсталый человек. И вот для таких-то и остались агенты по недвижимости. С кем поведёшься, так тебе и надо.

Есть несколько самых тяжёлых типов клиентов. Один из них – это южные люди.

Во-первых, они либо плохо, либо своеобразно изъясняются по-русски.

Во-вторых, у них какое-то своё, не наше понимание реальности.

В-третьих, у них принято торговаться и выторговывать копейки. В этом пункте у меня вообще, как сейчас говорят, разрыв шаблона. С одной стороны, у южных людей культ маскулинности, мужчина такой мужчина, высшее существо, и так далее. С другой стороны – им говоришь цену, а они начинают спрашивать скидку. Абсолютно недостойное мужчины действие, в моём понимании – открытое признание своей жмотливости и недостатка денег в кармане. Мужчина без денег не мужчина, а сосиска, как говорил Жванецкий, кажется. Но, южных людей это нисколько не смущает, как не смущает уголовников, занимающихся активным гомосексуализмом, их фактическая ориентация и название на букву “п”.

Когда я ухаживал за будущей женой, мне пришлось порвать отношения с ближайшей роднёй. Я точно знал, что родня мою жену не примет – хотя бы за белорусскую фамилию на -ович, которую можно было принять за еврейскую, или за мать-кореянку. По евреям у нас в семье был бзик, идея фикс о геноциде русских евреями. Корейцев и прочих монголоидов на полном серьёзе относили к неполноценной расе. После свадьбы, на которой родни не было, мы поехали к моей двоюродной бабушке в Воронеж – я был уверен, что бабушка примет любую мою жену. Так и оказалось. Бабушка была почти слепая из-за глаукомы, и различала только цвет волос.

– У Тони восточные корни, – сразу признался я.

Бабушка помрачнела, но задумчиво сказала:

– Восточные корни… ну, это не самое страшное.

– А что самое страшное? – спросил я бабушку.

– Самое страшное – это южные корни.

Бабушки давно нет, но чем дольше я живу, тем больше понимаю, почему она так считала.

Лет пять назад один мой родственник женился. Невеста была из приличной семьи, а брат её, по слухам, работал в ФСБ. Гостей нас было человек пятьдесят.
Родня с обеих сторон втихаря рассматривала друг друга, и при возможности обсуждала. Жених очень переживал, чтобы гости с его стороны не ударили лицом в грязь, поскольку уровень интеллигентности родни невесты был довольно высоким. Вроде бы, это у нас получалось.
Среди гостей невесты был державшийся особняком мужчина за сорок, не очень броской внешности, аккуратно одетый и с сосредоточенным взглядом. Вскоре до меня дошло, что про него шептали:

– Это генерал, генерал…

На каждой нормальной свадьбе должен быть генерал – это нам известно, кажется, из Чехова. Наш генерал был в гражданской одежде, совсем без брюшка, без толстых щёк, без доброго барского взгляда – без того, что я привык видеть у артиллерийских генералов за свою недолгую армейскую карьеру. “Он не из артиллерии”, думал я, “да и не из пехоты наверняка, там морды потупее… для десантника фигура слабая… а! брат же из конторы”.

Генерал-то, похоже, был из самого элитного ведомства. Может, он был и подполковник, но по значимости это, наверное, примерно соответствует генералу от пехоты.

Взгляд у генерала, как я уже говорил, был сосредоточен. Видно было, что ему втягость эта компания весёлых, но плохо осознающих цену своей жизни людишек. Когда расселись за столы на нижней палубе теплохода, я потерял его из виду. Через час, когда веселье было в разгаре, я побежал за водкой на верхнюю палубу и столкнулся в тамбуре с генералом. У него были глаза одинокого выпившего человека, которому не хватало признания авторитета.

Мгновенно посерьёзнев (даже чересчур, но именно так было надо собеседнику), я сказал:

– Мы вас очень уважаем! – и протянул ему руку.

Реакция была великолепна. Генерал не только не поморщился, не сыграл в высокомерие, а посмотрел с неприкрытой благодарностью и пожал мне руку.

Через час закончилась водка на верхней палубе, на нижней уже начали делить свадебный торт. В узком проходе я вновь встретился с генералом. Он почти падал. Кто-то пытался его поддерживать по бокам.

Подойдя к генералу вплотную, я протянул руку – он автоматом пожал её. Задерживая рукопожатие, я очень твёрдо сказал:

– На вас держится страна.

Сопровождающие уже тащили генерала дальше, но тут мои слова до него дошли.

– Что? – он оглядел сопровождающих, – что он сказал?

Я снова приблизился, и со всей педагогической серьёзностью повторил:

– На вас держится страна. Вы – элита российского общества.

Генерал обнял меня и, кажется, заплакал. Именно этих слов ему не хватало весь вечер. Какое-то время мы трясли руки, хлопали друг друга по спине, а потом его увели сопровождающие.

Родственник через год развёлся. Генерал, всё-таки, должен быть с лампасами и брюшком – для народа элитность именно в этом.

Нашёл в своём старом ЖЖ ссылку на заметку в фэйсбуке от 2014 года. А перепечатаю-ка я её здесь

Пришёл домой, а дома тортик. Понял, что вряд ли жена его купила, видимо проставился кто-то. Жена объяснила, за что.

Приходит к ней женщина и спрашивает:
– Вы компьютером владеете?
– Да.
– В совершенстве владеете?
– А что нужно-то?
– Надо написать письмо по электронной почте.

И пишут они письмо, ни много ни мало, Президенту. Про питерскую больницу на Костюшко, 2. Туда у женщины попала мама, вымогали с них сперва деньги, а потом выдали труп. Тело в синяках, на месте крестика – вдавлено и кровоподтёк, короче – либо роняли, либо били. Прокуратура фотографии взяла, а хода делу нет. Про вымогательство и то, что пациенты с родственниками в открытую медперсоналу платят, вообще прокуратура слышать не хочет. Остаётся последняя инстанция. Отправили письмо, а женщина потом забежала и занесла тортик.

Четыре года назад ехал я в южном поезде из Питера с пожилым абхазом. Он в молодости ещё приехал из Абхазии в Ленинград, работал всю жизнь таксистом. Женился на русской, было двое детей у них. Когда началось в Абхазии в начале 90-х, его жена с детьми там отдыхала. Эвакуировались они срочно, вертолётом. Вертолёт сбили “Иглой”, все сгорели. Таксист прилетал из Ленинграда опознавать то, что осталось. Он рассказывал всё это, у него появлялись слёзы, и мне было его жалко.

Разливая до конца очередную бутылку “Пять озёр” и глядя на покачивающиеся мандарины, таксист вспоминал свою русскую жену:
– Ах, какая она у меня была, Иванова Тамара Петровна! Жили мы хорошо. Работала в больнице на Костюшко, 2. Завхозом. С каждого аборта по три рубля имела!

Я вам честно скажу, у меня даже полиса медицинского нет, бесплатного государственного. Настолько я эту медицинскую пиздобратию ненавижу.

В раздевалке фитнесс-клуба, поддерживая разговор с толстым болтливым мужиком, договорились до темы про рыбалку. Мужик рассказывал, как ловил сбежавшую из садков форель в Старой Малуксе, где я безуспешно пытаюсь продать участок земли.
У меня было, чем поделиться о недавней рыбалке, но рыбаки бывают разные, поэтому я закинул удочку:
– Да, блин, рыба эта… не ловится на спиннинг ни хрена! Чувствую, на сетки надо переходить!
Мужик отреагировал отрицательно:
– Нет, что ты! Мне рыба не нужна… Мне удовольствие… Общение с природой…

Это один из моментов, который я никогда не пойму в “правильных” рыбаках. Нравится тебе природа – ну приди, посиди на берегу речки, встреть закат или рассвет. Лодку возьми, погреби. Нет, надо взять извивающегося живого червя, проткнуть его – а он это чувствует, начинает бешено вертеться от боли, из него течёт жёлтая жидкость – кровь его или лимфа, – и забросить в воду. Уже карму испортил себе, уже сделал мир хуже, уже природе своей любимой повредил. Потом на этот крючок сядет рыба – тебе бы так щёку проткнули железкой и тащили туда, где ты дышать не можешь. Крючок иногда травмирует рыбу так, что она не выживает. Выуженная рыба не просто бьётся в отчаянии, она ещё и звуки издаёт. Раньше я думал, что только щука визжит, когда из неё крючок тащишь. Но, на последней рыбалке маленький голавлик, которому тройник одним концом вышел из глаза, другим из щеки – визжал как резаный. Я не посадил его в садок и не стал опускать в воду – думал, что он помрёт быстро, но он бился в лодке ещё с полчаса, периодически меня пугая. Глядя на этого голавлика, я думал – а чем отличаются мучения этой рыбы от мучений, например, человека? Да ничем.

Антропологию “правильных” рыболовов можно изучать на форумах, где они общаются. В Питере это, например, ПКР – Питерский Клуб Рыбаков. Внутри сообщества “правильных” тоже есть страты, основная дихотомия это “спортсмены” и “добытчики”. Первые ловят рыбу, то есть мучают живую плоть, ради спортивного интереса. Пойманную рыбу они отпускают, если она не имеет смертельных травм, а если имеет, то отдают кошкам или выбрасывают. Очень редко они едят сами. Снаряжение и снасти “спортсмена” стоят столько, что можно купить от одной до нескольких тонн свежей рыбы. С крупными экземплярами рыб спортсмены часто фотографируются.
У второй группы, “добытчиков”, есть хотя бы какое-то оправдание своего садизма – они ловят рыбу не для того, чтобы помучать и отпустить, а для того, чтобы съесть. Добытчики забирают пойманную рыбу с собой, мелкую дают кошкам, среднюю сушат и вялят, а крупную жарят и коптят. В отличие от спортсменов, добытчикам гораздо реже изменяют жёны. В плане оценки мужских действий женщины устроены примерно одинаково: дрочение удочки ради спортивного интереса они подсознательно приравнивают к реальному онанизму, и теряют к такому мужчине уважение и интерес. Добытчик же, воздействуя на первобытные инстинкты женщины – отдаваться приносящему добычу, – принесённой рыбой поднимает свой авторитет.

Как я понимаю, любование природой – это отдельный процесс, созерцательный, без осязаемого материального результата; а добыча биологических ресурсов – другой процесс, работа на результат. Лучший результат в деле добычи рыбы даёт использование сетей. С удочкой можно потратить целый день, так ничего и не поймав, даже если вы опытный спортсмен. Это видно из отчётов о рыбалке на упомянутом выше форуме. Умело расставленные объячеивающие сети, с учётом местных особенностей, с правильно подобранным размером ячеи, всегда дадут отличный от нуля результат. За это, в общем-то, спортсмены и ненавидят “сеточников”.

Использование сетей для ловли рыбы у нас разрешается при наличии лицензии, которая стоит недорого. Сеть маркируют госорганы, и ловля происходит легально – артелями или индивидуальными рыбаками. Тем не менее, “спортсмены” ненавидят и таких, легальных, “сеточников” не меньше, чем работающих без лицензии. Особо активные не стесняются заявлять в открытом доступе, что портят любую попавшуюся им на их спортивном пути сеть, не разбираясь, легальная она или нелегальная. Да будь она даже нелегальной – кто тебе дал право чужую собственность портить, быдлан? Зови ментов, раз ты такой правильный, и пусть ищут хозяина сети.

В общем, заходить на рыболовные форумы я спокойно не могу. В фэйсбуке одни идиоты, политические в основном, в рыбацких клубах другие. Форумов рыболовов-сеточников как таковых нет, но есть youtube, где вам всё расскажут и покажут – как выбрать сеть, как её установить, как снять. И добавят: когда рыбнадзор будет покупать рыбу в магазине, тогда мы, быть может, откажемся от сетей. Почему рыбнадзору, чья функция вроде как сбережение ресурсов, хищническаяя добыча разрешена, а простым людям нет? В Кингиссепском районе, например, всю ловлю лосося держат силовики. Лосось заходит в Лугу из Финского залива на нерест. Осенью идёт продажа красной икры – прямо на предприятия приезжают, в администрации поселений, – и не барыги какие-нибудь, а сами менты, не стесняясь, продают икру. Я думаю, что “спортсмены” и прочие “правильные” рыболовы совершенно неверно понимают назначение сезонных, нерестовых, локальных и прочих запретов на вылов рыбы. Задача запретов – не сберегать ресурсы, а не мешать ловить тем, кому положено. А положено, естественно, не лошкам-спортсменам.

Думаю, вы поняли моё отношение к рыбной ловле и различным категориям её любителей. Вот и фото с последней рыбалки. Маленький голавлик – тот самый, на спиннинг; большие в ячею 40 мм.

Когда я в детстве смотрел на взрослых людей, мне казалось, что они ведут себя очень странно и неправильно. Но я допускал, что они могут знать больше, чем я, поэтому так себя ведут.

С возрастом я понимал их всё меньше, а комплекс увеличивался всё больше – я считал, что не знаю чего-то, что знают другие, поэтому не могу объяснить их поведение.

Ясность и понимание начали появляться где-то после 35.

Большинство, абсолютное большинство взрослых – это придурки, больные люди. Вследствие родовых травм, вследствие недостатка лития в пище, просто наследственно – неважно, но это так. Их организация высшей нервной деятельности мало отличается от курицы. Им всё можно объяснить через телевизор, наиболее шизанутым – через независимые сми, и делать с ними что хочешь. Потому что они тупые. Так сложилось.

 

Подружился в 2014 году, конечно, виртуально. Тогда у Максима было 500 друзей, сейчас чуть меньше 1000, а ведь человек известен на всю Россию – он попадал на короткое время в ленты главных интернет-новостей, после чего его склонял сам Владимир Соловьёв на радио “Вести FM”. Можно предположить, что охват этих СМИ составляет не менее, чем 5% взрослого населения России. Это 5 миллионов человек, из которых хотя бы 2 миллиона – мужчины. Два миллиона взрослых мужчин читали и слышали о Максиме Степаненко, и только несколько сотен выразили ему своё уважение, попросившись в друзья. Показателем чего это является, мы разберём ниже.

Человек, которого можно считать обычным, теоретически должен обосновывать свои сознательные действия. Например, человек копает яму. Спросите его – для чего он это делает? Он ответит – посажу в яму дерево, полью, оно будет расти. Спросите – а зачем, мол, тебе это дерево? А оно даст плоды, я съем сам, и другим останется, – ответит человек. Всё логично. Проблема, имеющая, на мой взгляд, феерический размах, заключается в том, что в реальном обществе большинство условно “копающих ямы” людей не могут ответить, зачем они это делают. “Я просто копаю яму”, – говорят они. Особо продвинутые доходят до стадии “посажу дерево”, но зачем им это дерево – отвечают уже единицы. Таково реальное общество.

Максим Степаненко принадлежит к тем людям, которые по своей природе склонны задумываться – зачем производится то или иное действие, к чему приведёт цепочка последовательных действий, где конец этой цепочки. Надо ли начинать процесс, если конец его однозначно известен, и при этом печален. Это крайне редкая черта в обществе, где робкое “Главное – не процесс, главное – результат” безнадёжно вытеснено парадигмой “Главное – не победа, главное – участие”.

Максим Степаненко – сотрудник миссионерского отдела Томской епархии Русской православной церкви. С точки зрения человека религиозного, должно быть ясно – на так называемом “Страшном Суде” с тебя спросят не то, как ты красиво участвовал, или как упоённо организовывал процесс, а спросят – каковы результаты всех твоих действий. Люди нерелигиозные, также обычно склонны рано или поздно подводить итоги своей жизни, или её частей. И, конечно, для многих результаты получаются – дрянь. Они не устраивают самого выдавшего их человека, хотя всё было в его руках. Так получается потому, что человек допускал ошибки, принимал неверные решения.
Следующая проблема, имеющая феерический размах – люди воспринимают вштыки, когда им говорят об их ошибках. Мол, мои ошибки – моё дело. Это верно, потому что всё равно уже ничего не исправить. Но есть какие-то стандартные ошибки, которые допускаются людьми массово и из поколения в поколение. Их частоту можно было бы уменьшить, если о них говорить. Однако, не всем это выгодно, и вот почему.
Человеком, обремененным последствиями ошибок, гораздо легче управлять. Говоря в контексте религии – человеком с большим количеством грехов легче управлять, потому что он зависим от греха. Такого человека легче шантажировать, легче купить, легче склонить к очередному греху. Такой человек несвободен.

Максим Степаненко велик тем, что называет вещи своими именами, и не боится этого. Он назвал матерей-одиночек блядями – из-за этого он попал в главные новости и был охаян Соловьёвым, выросшим у матери-одиночки. Максим применил ругательное слово, которое очень точно определяет суть явления матери-одиночки.  Основой эволюции являются активность самца и разборчивость самки. Неразборчивость самки – это настолько плохо, что лучше бы вообще ничего не было.

Люди, задолго до романа Чернышевского, задавались не только вопросом “Что делать”, но и “Зачем это делать”
Представьте себе человека с ограниченными возможностями, который упорно попадает ложкой в ухо вместо рта, кушая борщ. Наблюдая эти его упражнения, абсолютное большинство окружающих проявят себя стандартно – промолчат, посокрушаются, поскрывают отвращение, посочувствуют, предложат помочь материально, погадают о вариантах лечения, и так далее. Нетрудно догадаться, что человек не перестанет попадать ложкой в ухо благодаря этому большинству окружающих. Ему и так хорошо. И только некоторые окружающие, если с таковыми столкнёт судьба, скажут ему, как есть:

– Ты дебил. Ложку надо пихать в рот, а не в ухо. Прекрати немедленно и суй нормально. А то это для тебя хуёво кончится.

Подумайте, как бы вели себя вы. Скорее всего, вы попадёте в большинство. Инвалида вам жалко, но вы не знаете, как с ним себя вести. Вам почему-то не приходит в голову, что ему надо сказать, как есть. А может, вы и сами не без греха, ложку втихаря не туда пихаете?

Максим Степаненко говорит, как есть. Обличает, конечно. Но кому нас обличать, как не служителям церкви.

Дети лучше взрослых чувствуют фальшь и ложь. Дети не пытаются с помощью логики оправдать явления, а просто чувствуют их, как есть.

Дом моего детства в Курске – на углу Радищева и Марата, напротив Главпочтамта. Машин тогда было мало, и шести-семилетние дети спокойно перебегали улицу, подразнить сторожа на служебном въезде почтамта или просто полазать в кустах.

Про памятник “Героям-Курянам” перед почтамтом мне рассказывали друзья, широко открыв глаза:

– Там сзади надпись – здесь письмо потомкам! Вскрыть седьмого ноября 2017 года! Когда тебе будет тридцать девять лет!

– Когда тебе будет тридцать девять лет, – очень серьёзно глядя на меня, сказал Игорь Голубородов, которого у нас в семье звали по фамилии мамы – Штех.

– Когда тебе будет тридцать девять лет, – весомо повторил Лёша Зелинский, который был за старшего.

Мне и правда было страшновато представить эту огромную пропасть – сейчас мне шесть, а надо, чтобы было тридцать девять. Письмо потомкам – это что-то сакральное, его написали взрослые, которые неизмеримо умнее нас, детей. Наверняка, они написали что-то настолько умное, что прочитав это через тридцать три года, мы снова почувствуем себя бесконечно глупыми.

И что вы думаете, через тридцать три года мы прочитали эту поеботину. Курсивом ниже оригинальный текст. Сначала я начал комментировать его по абзацам, а потом отказался от этой идеи. Мои комментарии этого текста сводятся к одному: пафос, ложь, лицемерие, опять ложь, опять пафос, опять лицемерие и ничего хорошего. Тогдашние взрослые были незмеримо глупее нас. Они во что-то верили, или имитировали эту веру. А мы не верим ни во что. И имитировать нам не надо.

Через даль грядущего полувека от имени полутора миллионов курян мы обращаемся к вам с этим письмом.
Сегодня у нас самый большой и самый светлый праздник – 50-летие Великой Октябрьской социалистической революции. Праздник народов Советского Союза, социалистического мира, всего прогрессивного человечества.

Среди нас представители славной когорты большевиков-ленинцев, с честью прошедших в рядах коммунистической партии ее героический путь от истоков до наших дней. Среди нас участники штурма Зимнего и Перекопа, ветераны жарких боев на многочисленных фронтах Гражданской войны, полыхавшей на земле курской и необъятных просторах страны Советов. Рядом с нами мужественные строители колхозов и совхозов, заводов и фабрик, герои пятилеток, те, кто трудом своим созидал социализм, укреплял могущество первого в мире государства рабочих и крестьян. Вместе с нами прославленные ветераны Великой Отечественной, кто в суровое лихолетье небывало тяжелой войны стоял насмерть на границе, под Москвой и Сталинградом, сломал становой хребет гитлеровских армад в Курской битве и совершил разгром фашистских полчищ в Берлине. Здесь и те, кто богатырским трудом восстановил из пепла пожарищ и горестных руин порушенное заклятым врагом, кто самоотверженно и вдохновенно создает материально-техническую базу коммунизма. Многим из нас по срокам своего пребывания на планете не суждено поведать вам устно об изумительных свершениях на курской земле за годы советской власти. Так пусть же это письмо станет нашим заветом для вас и для тех, кто придет нам на смену. Мы верим: благодарной памятью потомкам на веки веков будет храниться каждая крупица наших побед и успехов коммунистического созидания. В летопись Курского края они вошли яркими страницами. Мы знаем: для вас всегда будет священна память курян, чей революционный, ратный и трудовой подвиг на родной земле, в стране и за ее пределами неизменно служит великому делу революционного преобразования мира, делу социализма – завтрашнего дня всего человечества. Земной поклон им, павшим и живым.

Невозможно их всех здесь назвать, им нет числа. Мы знаем их и чтим. Изменились характер и суть подвигов, сменялись поколения. Но бессмертны для нас имена тех, кто вел за собой тысячи труженников, кто открывал двери в новое, неведомое, кто совершал свое будничное повседневное дело и этим творил историю. Нам несказанно повезло: благодаря Великому Октябрю мы миновали извечную горькую участь своих дореволюционных предков. Несладко жилось на курской земле трудовым людям в былые времена, и недаром дореволюционную Курскую губернию наряду с шестью другими провинциями царской России Владимир Ильич Ленин относил к главной местности отработок кабалы и всемозможных пережитков крепостничества. Те годы навсегда миновали, возврата им нет. Великая Октябрьская социалистическая революция раскрепостила наши духовные силы, и мы вместе с советским народом прошли за полвека в своем развитии путь равный столетиям. От штурма Зимнего до штурма космоса, от “Авроры” до “Венеры-4”, от голодающей лапотно-безлошадной губернии до орденоносной области с ее бурно растущим промышленным и сельско-хозяйственным потенциалом.

Сейчас на земле курской более трехсот промышленных предприятий. И почти пятьсот крупных механизированных колхозов и совхозов. За полвека объем промышленного производства по области увеличен в 60 раз.
Наши предприятия выпускают теперь промышленной продукции в год более чем на 1 миллиард 22 миллиона рублей.

 То, что казалось невыполнимым, фантастическим, стало курской былью. Студные поля, изрезанные вдоль и поперек морщинами меж, превратились по Ленинскому кооперативному плану в тучные колхозные, совхозные нивы. Пример тому – 643 тысячи тонн курского хлеба, засыпанного в закрома Родины в год золотого юбилея советской власти. Никогда прежде не получала страна от курских хлеборобов такого былинного каравая. Более 32 миллионов центнеров сахарной свеклы отправили курские свекловоды на заводы в юбилейном году. Только в одной нашей области ежегодно производится сахара больше, чем выпускалось за год во всей царской России.

Земля, веками знавшая лишь царапины деревянной сохи, подружилась с тысячами могучих тракторов. Внуки землепашцев, лелеявших годами мечту о завозном железном плуге, стали известными курскими рудознатцами и горняками. Их воля и труд творят дивное дело, железная кладовая в недрах земных раскрыта и щедро дарит людям богатейшие в мире запасы руды. Ежегодно теперь наше Михайловское месторождение дает половину всей железной руды, добывавшейся за год в дореволюционной России. Пройдет несколько лет, и здесь будут добывать руды в год десятки миллионов тонн.

Куряне помнят Ленинский наказ – осваивать сугубо энергично несметные богатства Курской магнитной аномалии и с размахом претворяют его в жизнь. В народе говорят, что города взрослеют веками. Наш Железногорск, родившись в чистом поле, возмужал за 10 лет. Намного помолодел, широко раздвинул свои границы и тысячелетний Курск. Теперь крупный индустриальный и культурный центр области и страны, новое здесь повсюду и на каждом шагу. Прежний Курск выделывал лишь мыло, свечи, дрожжи да кожи. Теперь изделия совсем иные: электронно-вычислительные машины, передвижные электрические станции, точнейшие приборы, химические волокна, всевозможные аккумуляторы, запасные части к тракторам и автомобилям, различное оборудование и многое, очень многое другое, что с мркой курской широко известно за пределами области и страны.

Все лучшее, что создано и создается курянами в промышленности, сельском хозяйстве, культуре, весомый вклад в строительство коммунизма – яркий показатель их неиссякаемой творческой энергии. Тут есть, чем гордиться, чему удивляться. Из мрака нищеты и тьмы неграмотности к радостному труду, к знаниям, к уверенности в завтрашнем дне, своем и своих детей. Таков путь, открытый для каждого из нас Великим Октябрем.

Почти 97 процентов неграмотных курян в селах до революции и полная грамотность населения области теперь. До неузнаваемости изменились культура и быт курян в городах и особенно в селах и деревнях. Такое не пришло само по себе, во все вложен напряженный героический труд. Все для вас, ради вас, ибо мы высоко ценим преемственность наших поколений. Старшие передают младшим в наследство все лучшее, все передовое, что накопили за всю свою жизнь. Свято же храните и неустанно приумножайте то, что успели и сумели мы создать на родной земле курской за славные советские полвека. Счастье наше в том, что в ХХ веке всем сердцем приняли мы идею коммунизма, сила ее неодолима, значение непреходяще, разрушительному действию времени она неподвластна.

Мы уверены в своих силах, мы уверены в своем будущем, мы уверены в том, что коммунизм, за построение которого боремся, неизбежен, как неизбежен восход солнца. Наше поколение никогда не свернет с ленинского пути. Каждым ударом сердца, каждым прожитым днем, всей жизнью своей клянемся утвердить на земле коммунизм.

Примите и вы, дорогие наши потомки, в свой XXI век эту идею как эстафету. Завещаем вам сверять по ней все свои помыслы и дела. Полувековой путь после Великого Октября показал, на какие чудеса способны труженники, когда они одухотворены ясной целью, хорошо организованны и тесно сплочены вокруг КПСС. Завещаем мы вам, грядущие потомки наши, быть с коммунистической партией всегда, до самого последнего вздоха. Мы твердо убеждены: ваш путь будет еще блистательнее, и с радостью несметной завидуем вам, товарищи потомки, которым доведется знать и видеть нашу курскую землю в 2017 году еще более прекрасной и солнечно счастливой.

На открытии памятника в 1967 году выступал мой дед, есть фото. Верил ли он в то, что написано в письме? По крайней мере, относился с уважением.

А вот мы уже нет.

Дмитрий Донской с приближенными, вечером перед Куликовской битвой, объезжает завтрашние позиции полков. Распоряжается, какой полк где будет стоять, и кто им будет командовать. Воевода Боброк-Волынский всё больше недоумевает: полки уже распределены, а ему ничего не досталось. Дмитрий Донской отпускает всех: мол, господа офицеры, разойдитесь; а вас, Боброк-Волынский, я попрошу остаться.
Наутро все построились, начинается битва. Дмитрий Донской отдаёт свои княжеские доспехи боярину Бренку, а сам инкогнито уходит в другой полк. Выезжают биться Пересвет с Челубеем. Поскольку Пересвет – монах, и ряса у него до земли, на лошади он сидит боком. Это ему и помогает: проткнутый насквозь Челубей падает на месте, а раненого по касательной Пересвета конь уносит в сторону. В овраге конь стукает копытом, чтобы забил родник, из которого смертельно раненый Пересвет может напиться. Родник с тех пор так и называется: Пересветов родник.
Полки сходятся, у войск Мамая численный перевес. Хорошо работают генуэзская пехота и татарские лучники. Конница Мамая заходит с фланга и сминает один из боковых полков.
Тем временем в роще неподалёку сидит засадный полк вместе с Боброком-Волынским и приданым ему князем Владимиром Андреевичем, впоследствии Хоробрым. На высоком дереве у них посажен наблюдатель, который докладывает обстановку.
Владимир Андреевич, молодой и горячий, остро реагирует на сообщения.
– Полк левой руки разбили, – докладывает наблюдатель.
– Боброк, поехали, – говорит Владимир Андреевич.
– Ещё не время, – отвечает Боброк.
– Полк правой руки разбили, – сообщают с дерева.
– Боброк, чего стоим? – спрашивает Владимир Андреевич.
– Пока рано, – отвечает Боборок.
– Князей Белосельских-Белозерских поубивали, – докладывают сверху.
Владимир Андреевич бесится:
– Боброк!
– Охолони, княже.
Наблюдатель сообщает:
– Большой полк разбили.
Владимир Андреевич дёргается, начинается тик. Это передаётся его коню, тот храпит, мотает головой и порывается прыгать.
Боброк задумчиво молчит, сидя в седле.
– Всех, кто остался, загоняют в реку, – грустно говорит наблюдатель. Мосты через реку Дмитрий Донской вчера предусмотрительно приказал разобрать.
Мамай встаёт с табуретки у шатра, вытирает пот.
– Барлыгы, – говорит он, – азак.
Разворачивается и идёт в шатёр пить чай.
Владимир Андреевич смотрит в землю, покорившись судьбе.
– Ну ладно, поехали, – произносит Боброк.
Они выезжают вместе с полком из дубравы, и наперегонки едут в сторону татар, которые топят остатки войска Дмитрия Донского в прохладной сентябрьской реке.
Татары заняты к ним спиной, и не сразу понимают, что происходит. Владимир Андреевич в одиночку зарубил десять человек, за что получил никнэйм Хоробрый, что означает смелый. Боброк тоже не отставал, но у него уже был никнэйм – Волынский.
Увидев это всё, сидевшие в реке перешли в контратаку. Татары, не видя Мамая, который продолжал пить в шатре чай, впали в панику и побежали. На свежих лошадях полк Боброка гнал их до реки Красная Меча, а это сто тридцать километров. Мамай убежал в нынешнюю Феодосию, где вскоре его зарезали кредиторы.
Шедший на помощь Мамаю литовец Ягайло, узнав обстановку, радостно развернулся обратно в Вильнюс.